Персефоне не нравится царство аидово,
Не влекут ее Стикса унылые воды,
Бесполезно смотреть на ворота закрытые,
Отвратительно медленно длятся полгода.

Муж не видит, и видеть, пожалуй, не хочет,
Вечно занят и вечно устал ото всех,
Персефона желает ему доброй ночи,
Представляя, как свалит весною наверх

Лица мертвых под мутной водой различимы,
Искажаются, корчатся в криках немых,
Персефоне противны морозные зимы,
Она видела снег только в мире живых.

Спросит, как там Орфей со своей Эвридикой,
Муж ответит с усмешкой: «Увы, не дошел»,
Цербер словно овчарка с натурою дикой
Обнимает хвостом его мрачный престол.

Персефона украдкой к реке проберется,
Вдруг там слышно, как медленно плавится лёд?
И Харон в своей мрачной ладье развернется,
На поверхность царицу свою отвезет.

Там пьянящее золото летних рассветов,
Виноградные лозы, леса и сады,
Вместо тихого шепота мертвенной Леты
Слышен звон ключевой, настоящей воды.

Персефона оденется в платье простое,
Незаметно уходит в туман со двора,
Оглядится, у самого берега стоя,
А Харон произносит: «Еще не пора»

(с) Серый Тень(SG)