Вспышка узнавания пронзила тело, словно разряд дефибриллятора. Девушка на автомате затушила сигарету, даже не уверенная, что сделала это в пепельнице. Это казалось неважным в сравнении с происходившим. Кажется давно пересохшие вены и артерии вновь наполнились кровью, что теперь неслась со скоростью света по организму, разгоняя работу сердца до давно забытых скоростей. Теперь она чувствовала, как небольшой ветерок развевает ее волосы, что с кухни кафе доносится аромат свежей выпечки, чувствовала, как по ее коже скользит чья-то рука. Странное ощущение неправильности последнего заставило Кингстон отдернуть руку, словно ту жгли огнем. При всем при этом взгляда от Кевина она так и не отвела. Это было выше ее сил. Было настоящим чудом, что она все еще сидит на стуле, а не несется к нему, чтобы… что? Уверенности в своих собственных действиях не имелось.
Вдруг давно забытое ворчание внутри заставило девушку нервно сглотнуть. Ее психика оказалась настолько подорвана расставанием с тем, кто сейчас стоял в несколько метрах от нее, что проявления чудовища не наблюдалось до этого момента. Также как и не появлялось желания выглядеть в глазах мужчины привлекательно. Зато вот прямо сейчас, вместо расслабленной позы, хотелось выпрямить спину, расправить плечи и желательно округлиться в некоторых местах. С чего вдруг это снова стало иметь значение? Но ничего из вышеперечисленного она так и не сделала, словно статуя девушка продолжала сидеть и смотреть, будто была загипнотизирована. Ни кашель, раздавшийся рядом, ни удивленные крики со стороны реки, ничто не могло заставить ее отвести взгляд от Кевина. А это несомненно был он, также как и она изменившийся. Закрытые солнцезащитными очками глаза могли внести долю сомнений в определении личности, но Эрика много лет назад перестала видеть его исключительно глазами. И учитывая собственную реакцию, сомнений быть не могло – перед ней Виштвуд собственной персоной. Как? Почему сейчас? Зачем? И самое главное, что теперь со всем этим делать? И надо ли делать вообще?
Знакомый жест разбередил еще одну рану, разрывая казавшуюся такой прочной защитную оболочку, в которую Кингстон сама себя заточила. Внутри, набирая силу, клокотало какое-то чувство, определения которому девушка дать не могла. Все смешивалось, мешая определить главное. Шок сменялся удивлением, а их вдруг перекрывала злость. И вся эта кутерьма проходила на фоне идиотской радости. Извне мозг также атаковали и другие раздражители, которые раньше благополучно игнорировались, словно все шумовые эффекты в ее жизни были выключены, цвета приглушены, а мир был больше похож на скучный документальный фильм, а не на реальность, в который ты живешь. И Эрика не знала, что со всем этим делать. Она все сидела, прицепившись взглядом к Кевину, будто тот был единственным непоколебимым элементом во вселенной, привыкая к обуревавшим ее чувствам. Она была похожа на человека внезапно попавшего из темноты на яркий свет. В первые секунды тот щурится, пытаясь привыкнуть к внезапной яркости, прежде чем сделать первый шаг.
Кевин между тем вырвал из какой-то книги листок, и написал на нем что-то, оставив смятый кусок бумаги на столе, он произнес только:
- Если посчитаешь нужным.
По телу разлилось недоумение. Рука даже не потянулась за оставленной запиской, а взгляд теперь упирался в спину, что удалялась. На место неопределенного спектра из чувств, пришло теперь совершенно конкретное, и легко распознаваемое, заставившее Кингстон подскочить с места и последовать за Виштвудом. Она просто не могла себя остановить. Все ее эмоции, что танцевали внутри революционный танец по захвату ранее безжизненной территории, буквально сводили с ума. Девушка даже не заметила, что использует скорость, которая была присуща грифону. Благо расстояние пока было минимальным, а большинство людей вокруг были увлечены разглядыванием реки или оказанием помощи ее задыхающемуся кавалеру.
Как только Кингстон оказалась на пути Кевина, все происходившее далее было одновременно быстрым и удивительно медленным. Ее рука коснулась его груди, останавливая, будто ее присутствие на его пути не сделало этого раньше. Задержавшись на секунду, рука заскользила выше, к шее. Эрика сделала шаг вперед, безумно желая видеть его глаза, а не темное стекло очков, потому что может быть тогда она смогла  бы остановиться, изменить направление, которое, безусловно, уничтожит ее до конца. Но ей было плевать на это.
Правая рука достигла шеи Виштвуда, и последовала еще выше, обхватывая голову с одной стороны, в тот же момент, что и другая рука. «Поймав» голову Кевина она притянула ее к себе и поцеловала. От соприкосновения губ девушка не то всхлипнула, не то застонала. Испытываемые ощущения были такими острыми и всепоглощающими, что весь мир потерял для нее смысл. Его вообще не было, потому что реальным был только Виштвуд перед ней. И мысль раствориться в нем была привлекательна как никогда прежде.
Говорят, чтобы оправиться от предыдущих отношений, необходимо, чтобы прошла как минимум половина срока от того, сколько пара была вместе. Кингстон же на своем опыте убедилась, что это все чушь собачья. Четыре месяца совместного проживания, и можно сказать два года знакомства, из которых они в общей сложности виделись, дай Бог, полгода, вылились в то, что вот уже почти десятилетие она не могла до конца его отпустить. Ее психолог поди уже замучился «лечить» эту черную дыру, что когда то была душой, а возможно не сильно и старался, не желая упускать постоянный доход, текущий ему в руки. А может это все сама Эрика была виновата, ведь именно у нее не было желания продолжать жить. Ведь все что от нее требовалось это громко хлопнуть дверью семь лет назад, или же на одном из приемов у психолога, призванных помочь ей, но уже в качестве лечебной процедуры, послав весь мужской род на три веселых буквы и выбросив из головы мысли о недостойном ее любви человеке. Вот только еще в то далекое сейчас время она поняла, что просто любовью испытываемые чувства к Кевину сложно было назвать, так что возможно именно это и было объяснением ее состояния ходячей комы в последнее время.
Прервав поцелуй так же резко, как и начав его, Эрика отстранилась, пытаясь наполнить легкие воздухом, а голову чем-то большим, чем туманом из эмоций. Она как обычно вела себя самым наиглупейшим образом в его присутствии. Ни время, ни кошмар, через который она прошла после их расставания, не изменили этого факта. Это был словно безусловный рефлекс, заложенный ей природой и работающий только в присутствии Кевина. И когда этот рефлекс включался, она не думала ни о чем. Ни о себе, ни о том, как выглядит со стороны, ни о том, что о ней подумают. Также в список дум не включались размышления о другой стороне. Кто знает, может Виштвуд решил, что им надо поговорить по-дружески или еще что. Он мог быть давно и счастливо женат, ну или иметь постоянную подружку без заморочек, что не устраивала ему скандалов и кровавых разборок, если тот ходил налево. Ну серьезно, прошло семь лет. Почему она творит всякую фигню, не подумав наперед?
- Пр… прости. Я… - Толковых объяснений не имелось, а списывать произошедшее на удивление было глупо. Как и притворяться, что это все от радости их случайной встречи. В конце концов, притворство не было ее талантом. – Это всегда было сложным для меня, не вторгаться в твое личное пространство, - криво улыбнувшись, она поняла, что готова просто убить за то, чтобы эти дурацкие очки вдруг исчезли. Ну правда, ужасно нервирует, когда ты не можешь определить настроение собеседника, а потому становишься уязвимой вдвойне. Хотя в ее случае, степень уязвимости кажется зашкаливала.
Ей бы притвориться, что его появление на нее не влияет никаким образом, демонстративно выкинуть или поджечь тот листок бумаги, что остался лежать на столе, так нет же, она снова и снова выставляет себя дурой. Почему жизнь ее ни чему не учит? Но с другой стороны, впервые за несколько лет, в ней проявились хоть какие-то эмоции. И то, что причиной стал тот из-за которого она собственно и жила этой зомбовидной версией, говорил о том, что проблема была скорее не в расставании, а в отсутствии Виштвуда в ее жизни. Доктору это понравится, - скривилась про себя Эрика.
- Эм… давай будем считать, что я посчитала нужным. – Проговорила Кингстон, делая шаг назад, освобождая Кевина от непрошенного им контакта с ней.
Так как девушка не знала наверняка, что было в записке, но предполагала, что там был номер телефона, то смысла теперь разворачиваться и уходить, чтобы позвонить когда-то потом не было. Можно было вполне выяснить все здесь и сейчас.
Ну а если там было что-то другое, и она снова лоханулась, ну что ж, она постарается подавить желание утопиться прямо в протекающей мимо речке, а просто уйдет. Сначала домой собрать вещи, а потом в аэропорт, где возьмет билет на любой ближайший рейс из этого города. И не имеет значения, даже если Виштвуд здесь проездом, лучше уж будет перестраховаться.

Отредактировано Storm Shadow (07.04.2014 09:37:35)

Когда Виштвуд снял наконец темные очки, из нее будто весь воздух выкачали. Этот взгляд, направленный на нее, буквально резал на тонкие лоскутки ножом из воспоминаний. Непрошенных, болезненных и таких притягательных. От оценивающего взгляда хотелось спрятаться. И не потому что ей не нравилось, что Кевин смотрит на нее, а потому что увиденное, вряд ли вызывало у него восторг. Ну если судить по выражению на его лице. Эрика и до этого прекрасно знала неприглядные факты относительно своей внешности, правда раньше они ее совершенно не беспокоили, зато теперь хотелось провалиться сквозь землю, будто это она сама решила пройти все круги ада, что и привели ее к этому состоянию.
Когда Виштвуд сдернул с нее шарф, девушка, можно сказать, удивилась, но даже не дернулась, в какую либо сторону, когда к ней потянулась его рука. И все потому что в голове даже не зародилась мысль о причинении вреда. И дело было не в людях вокруг, что стали бы свидетелями нападения, а потому что в ней до сих пор жила уверенность, что Кевин ее не тронет. По крайней мере не в том ключе, про которые снимают целые программы о проявлении жестокости по отношению к близким и не очень людям.
Однако и того, что Виштвуд сделал с ее шарфом, она не ожидала. Наблюдая за его действиями, Кингстон почувствовала, что ее как будто с ног до головы окатили теплой волной. Волна размягчала кости и выжигала весь кислород в легких, оставляя после себя слабость и головокружение. Более того, девушка поймала себя на мысли, что и сама была не прочь сделать нечто подобное, отчего воспоминания нахлынули с новой силой. Эрика задержала взгляд на том месте, где шея хранителя переходила в плечо. Это было одно из ее любимых занятий, уткнуться носом в то место и просто вдыхать запах его кожи. Обычное на первый взгляд действие всегда приносило ей умиротворение и ощущение защищенности. Оно даже помогало ей позабыть о клаустрофобии. Всего-то и надо было закрыть глаза и дышать.
- Ну, раз посчитала, тогда идем. – Голос Кевина выдернул ее обратно из океана воспоминаний.
Девушка снова смотрела, как он проходит мимо, направляясь очевидно в ту сторону, откуда появился. А его слова меж тем резонировали внутри, пугая до чертиков. Остаться с ним наедине? Это попахивало проблемами. Если находясь в толпе народа, она не могла совладать со своими порывами, то что будет, когда они останутся один на один? Как быстро она доберется до точки невозврата в этом случае?
Но главнее был вопрос о том, готова ли она вновь окунуться в ту пучину, что чуть не стоила ей самой себя? Кингстон словно попала на границу двух миров. Один знакомый и безжизненный, наполненный абсолютным ничем, а другой окутанный непроницаемой темнотой, в которой можно двигаться исключительно на ощупь, где каждый новый шаг может вознести тебя на недостижимые вершины или сбросить в адскую пучину. Выбор был, мягко говоря, сложным. Выбирая первое, жизнь девушки должна была продолжиться в том же ритме, что до появления Виштвуда сегодня, правда теперь с отравой об упущенной возможности в крови. Второе же вполне могло сулить ей полную потерю себя и теперь уже навсегда. И именно из-за последнего Эрика боялась шагнуть вперед. Ее била почти заметная дрожь, а сомнения терзали душу. Хм, душу? Вот так новость. Где ж ты пропадала столько времени?
Кевин тем временем выпил все три бокала воды, стоявшие на одном из столов, и двинулся в сторону выхода. А она все продолжала стоять на месте, пока так и не сделав решающий шаг в каком-либо направлении. Ее взгляд был по-прежнему прикован к Виштвуду, словно тот мог как-то помочь.
Внезапное прикосновение к руке заставило девушку вздрогнуть, но Эрика все же не повернула голову в сторону подошедшего.
- С тобой все в порядке? - Прозвучал рядом чуть хриплый, очевидно от недавнего удушья, голос Хрен-знает-как-там-его-зовут. – Пойдем, ты вся дрожишь. – Легкое, почти невесомое поглаживание, которое по идее должно было успокаивать, сейчас только раздражало. Девушка видела, как Виштвуд вышел из-под сени деревьев и повернулся в ее сторону. Ей бы видеть его глаза, но они опять были спрятаны за темными стеклами очков.
Невезунчик рядом что-то говорил, уже почти собираясь применить силу, чтобы утянуть ее противоположную от Кевина сторону. И это его желание увести ее, наконец-то дало результат, правда совершенно не там, где он ожидал. Эрика с удивительной ясностью осознала, что вне зависимости от неизвестности, что таило в себе выбираемое сейчас будущее (хотя возможно оно было вполне себе такое определенное и предсказуемое, пусть и пугающее), она не хотела оставаться в той выжженной безэмоциональной пустыне, в которой она жила уже несколько лет. Умирать, так с музыкой, не так ли?
На ощупь открыв сумку, Кингстон достала оттуда всю наличность, что у нее была, и также не глядя, она прижала бумажки к груди невезунчика и двинулась в сторону Виштвуда, продолжая неотрывно на него смотреть. Адреналин в крови бурлил, кажется сойдя с ума, а сердце бешено билось о ребра, заставляя девушку чувствовать жизнь в своем теле. В кой-то веки.
Что чувствовал или думал Кевин, девушка не знала. Глаза были спрятаны, а по дороге до машины ни один из них не проронил и звука. Хотя, что они могли сказать? Обычно встретившиеся после долгой разлуки люди узнают о прошедших изменениях в жизнях друг друга. И обычно одинаковые вопросы касаются обеих сторон. В данной же ситуации, Эрика с удовольствием бы узнала о Виштвуде все, что тот пожелает рассказать, но вот о себе рассказывать не хотела. Ни к чему ему знать о том, как сильно на нее повлияло их расставание. Узнав все, он вполне может сделать единственно логичный вывод – она чокнутая. Ведь как еще можно назвать человека, что убивается из-за неудачных отношений настолько сильно, что его приходится изолировать от обычной жизни, дабы избежать трагических последствий? Именно, никак, так что молчание – золото.
Предпочтение в машинах у Виштвуда явно изменилось, потому что БМВ около, которого они остановились, разительно отличался, прежде всего габаритами, от той машины, что была у хранителя раньше. Хотя вероятнее всего было то, что он просто взял ее на прокат, пока находился в Штатах. Ведь глупо возить с собой тачку через океан, это же вам не комнатная собачонка, помещающаяся в руках. Салон удивил светлой кожей и простором, а еще напряжением, что продолжало накапливаться. Правда, возможно, только она его и чувствовала.
Кингстон стоило бы спросить, куда они едут, или узнать, для чего Кевин собирался с ней встретиться. Ведь не просто же так он оставил ей записку. Но почему-то в итоге с губ сорвался совсем другой вопрос, кажется только подтверждающий ее сумасшествие:
- Кевин, - в тишине салона ее тихий голос почему-то звучал в разы громче, - ты вернешь мне мою душу? – Смелости посмотреть при этом ему в глаза у Эрики не оказалось, поэтому она замерла на пассажирском сидении в ожидании ответа, смотря куда-то вперед.

Нет, она все же наиглупейшая женщина на свете. Ну как можно сходу задавать такой вопрос? И по фиг на его странность, ведь Виштвуд давно мог забыть о тех словах, что были сказаны однажды, хуже было то, что одним этим вопросом она буквально дала ему карт-бланш в отношении себя. Открылась за одну секунду, и теперь не было пути назад. Девушка не знала, что в итоге ранит ее сильнее, возможный смех с его стороны или же абсолютное непонимание к чему относится ее вопрос.
Но Кевин в который раз за сегодня удивил ее. Его ответ стал одновременно благословением и проклятьем. Она даже мечтать не могла о том, что испытываемое ей чувство утраты взаимно. Знание этого эгоистично согревало душу, проливаясь на застарелые раны заживляющим бальзамом. Если бы девушка не сидела, ее ноги наверняка подвели хозяйку, ослабев от неожиданного признания. Эрика на секунду закрыла глаза, впитывая в себя каждый звук этого предложения и того, что оно означало. Что она могла сказать в ответ? Только если «Хьюстон, у нас проблемы». Потому что если я и вправду ей владею, то никому не отдам. Однако проблем от этого меньше не становилось, как и вопросов. Первые сулили повторение финала в предыдущем акте их истории, а вторые отравляли желанием добиться подробностей из прошлого.
Ее секундное замешательство позволило Виштвуду покинуть машину, что в итоге разрушило момент. А может, оно было и к лучшему. Девушка боялась даже предположить, чем все могло закончиться, если бы разговор продолжился в том же ключе.
Выйдя из машины, она последовала за Кевином. Судя по названию на здании, они приехали в яхт-клуб. Первым делом Кингстон предположила, что они здесь по делам хранителя, правда зачем она тогда вышла из машины было не ясно, ведь вполне могла подождать и там. Ага, замучив себя вопросами и предположениями и возможно разбив голову о приборную панель. Перспектива того, что это дело потребует времени, выглядела удручающей по той простой причине, что после сделанного Виштвудом заявления, ее стал мучить один единственный вопрос: что же тогда ему помешало прийти за ней? Неужели родители скрыли от него то, куда я угодила? Если хорошо подумать, то это вполне себе походило на правду, учитывая безграничную любовь родителей и их инстинктивное желание защитить свое чадо от пагубного влияния. Откуда им было знать, что только Виштвуд и смог бы «вернуть» ее, причем совершенно не прилагая усилий, как он сделал это сегодня. Смешно сказать, годы с психологом не дали и сотой доли того результата, что Кевин достиг только своим появлением.
Но как оказалось, они здесь были совершенно по другой причине. Кингстон какое-то время не могла поверить своим глазам, разглядывая пришвартованную яхту. С того места, где они находились полностью охватить взглядом эту красотку не было возможности, но то, что представало глазами впечатляло и очень даже радовало глаз.
- Ты серьезно? – Эрика повернулась к Кевину, пораженная, удивленная и полная энтузиазма, будто ребенок, которому только что сказали, что ему дадут мороженое, да еще и просто так. – Это же просто идеальный вариант. – Подхватив платье одной рукой, а второй рукой держась за поручень, девушка ступила на трап. - Всегда можно свалить ото всех и вся, если сильно достанут. – Договорила она уже на палубе, осматриваясь.
На несколько минут Кингстон захватил весь этот мир из дерева, металла и стекла. Она осторожно касалась поверхностей, будто не могла иначе. Со стороны она наверняка была похожа на ненормальную девицу, которой дай хоть что-нибудь потрогать. Сама же девушка чувствовала себя скорее как героиня из старого фильма «Эквилибриум», которая почему-то пропустила прием лекарства, что подавляло все эмоции, и теперь никак не могла насытиться ощущениями. А если опираться на факты, то так оно и было, Эрика давно не наслаждалась такими элементарными и легкодоступными вещами, потому что они ее не интересовали. Пока не появился он. В который раз девушка подавила пробежавший по позвоночнику страх, ведь это возвращало ее к насущной проблеме – финал у сказочки может быть трагическим.
Ко всему прочему это ее отвлечение на окружающее пространство помогало сдерживать порыв протянуть руки в сторону кое-кого другого. Ведь это, чего уж лукавить, было бы не совсем верным решением. И кажется они оба это понимали, потому что ни один из них не касался другого, причем похоже намерено. Ну или возможно только Эрика так делала, а Кевину было все равно и желание оказаться кожей к коже одолевало только ее.
В общем-то, правильнее наверное было сначала все же поговорить. Но что же тогда сказать? Сделать еще одно признание? Оно может выглядеть обвинением с ее стороны, а она не хотела сейчас упреков. Они были бессмысленной тратой слов и времени. Их всегда хватает с обеих сторон и никогда нельзя понять у кого же причины обоснованнее. Но с другой стороны, задавать сейчас вопросы типа «А ты уже плавал куда-нибудь на ней?» или «До скольких у нее разгон?» было совсем глупым. Они никогда не были обычной парой, потому и притворяться сейчас, изображая неуместный интерес и непринужденную атмосферу, не стоило.
Оказавшись, очевидно, в своеобразной гостиной Кингстон подошла к стеклянному столу. Сняв сумочку, она оставила ее на прозрачной поверхности, буквально чувствуя, как энтузиазм относительно яхты угасает, а давление от происходящего снова растет, впиваясь в кожу сотнями иголок. Кевин был где-то за спиной. Почему то казалось, что закрой она глаза и сосредоточься, то безошибочно скажет, как далеко тот стоит. И по ощущениям сейчас он был достаточно близко, чтобы услышать ее. Вот только девушка не была уверена, что сможет сказать все то, что рвалось из нее.
- Нам обоим понятно, к чему все идет.  – Осторожно начала она, стараясь дышать ровно, и вообще не потерять кислород из виду. - И я, не задумываясь, снова кинусь в омут с головой, но хочу, чтобы ты знал, второго раза я не переживу. -  А вот и настало время самого сложного. Поймет ли он? Оценит? Есть ли ему до этого вообще дело? – От меня уже итак почти ничего не осталось, и если для тебя все это только развлечение, прошу, не делай этого. Это убьет меня. – Она снова трусила, проговаривая свою мольбу стоя к нему спиной. Но иначе она боялась, что наплюет на себя с высокой колокольни, и совершит, возможно, самую роковую ошибку в своей жизни.

Только произнеся все до конца, Эрика поняла насколько заблуждается. Уже не имело ни малейшего значения, игра ли это для Виштвуда или же так же серьезно, как и для нее. Одно лишь его появление снова разделило жизнь на «до» и «после». И теперь никакого «после» без него ей не светило. Единственный вопрос заключался в том, сможет ли она использовать появившуюся возможность или же она уже спустила ее в трубу, всего лишь раскрыв рот. И что теперь делать, если он скажет ей уходить? В ответ в голове «звучало» гробовое молчание.
Виштвуд тем временем на ее просьбу отвечать не спешил. Или судя по звуку приближения, собирался ответить действием? Девушка почти ожидала, что его пальцы вот-вот сомкнуться на ее руке, чтобы… Да фиг его знает что сделать. С одинаковой вероятностью он мог решить препроводить ее к выходу и прижать к себе. Пусть будет последнее, пусть будет пос…
Облом нарисовался с боку, вместе с книжкой, а также приличных размеров ящиком. Кингстон замерла, боясь предположить и не смея надеяться на то, что это… Облом номер два почти заставил ее рассмеяться, пока она не поняла, что именно доставал Кевин. Ее самое близкое знакомство с наркотиками произошло при их совместном проживании, когда девушка в буквальном смысле сунула в рот то, чего не следовало. Вспомнить хоть что-то определенное из последующих нескольких часов не представлялось возможным. Ну только если общее состояние эйфории и окрыленности. Зато вот свои «утренние» ощущения Эрика вряд ли когда-нибудь забудет. Ей было настолько плохо, что только чудом, просьба об ампутации, раскалывающейся на миллионы осколков головы, не срывалась с губ ежеминутно. Ну а потом ее отвлекли одним таким небольшим открытием размером с вселенную.
И вот сейчас наблюдая за представшей картиной, Кингстон никак не могла понять для чего все это? Показать ей все без прикрас, так сказать? Дать наглядно увидеть, в какой омут она собирается кинуться? Эрика сделала глубокий вдох, а затем выдох, чуть сместилась и теперь встала лицом к Кевину, упираясь бедром в столешницу, пытаясь по ощущениям понять, какое значение для нее имело это открытие. Сказать, что она была рада? Это уж точно, вряд ли. Пугало ли это ее? Вроде нет, скорее напрягало. Причем даже не фактом наличия, сколько переходом на более сильный вариант от того, про который она знала раньше. В принципе это было давно известной истиной, что чем дальше, тем больше, а в данном случае мощнее. Но с другой стороны, хранитель, судя по всему, держал себя в руках и знал меру. А лезть со своими советами туда, где она и не плавала, было глупо. Да и разве он послушает?
Оставалось ответить самой себе, меняет ли это что-то для нее? Сможет ли она уживаться с этим? И с тем, что идет в комплекте. Ответа так сразу и не находилось. Хотя, нет, постойте. А что значит уживалась? С какого такого рожна она решила, что все идет именно к этому? Виштвуд ведь еще ничего и не сказал. Все еще могло закончиться завтра утром… ну или через неделю. Тут все зависело от быстроты и степени насыщения друг другом. После каких его действий она так уверилась в том, что он не захочет ее отпускать? И снова вопрос остался без ответа.
Мысленно отругав себя и отвесив знатную оплеуху, Эрика вернулась к реальности.
- Чего я не должен делать? – тем временем спросил Виштвуд. – И пока ты не ответила, у тебя есть один-единственный шанс забрать свои слова назад и уйти.
Кингстон грустно улыбнулась. Уйти, как же. Чтобы там не думал Кевин, пути назад у нее уже не было, пусть парой минут ранее она сама была уверена в обратном. Вместо ответа на последнее предложение, девушка села на край стола, лицом к выходу, надеясь, что стеклянная конструкция гораздо прочнее, чем выглядит со стороны и ей не предстоит получить пару-тройку увечий от того, что столешница вдруг треснет.
Что же касалось вопроса, то тут все было намного сложнее. Одним словом невозможно было объяснить тех последствий, которых она так боялась. Заводить горестный рассказ о выпавших на ее долю мучениях, тоже не вариант. Так что же ей оставалось? Выдать еще одно признание? Как далеко вообще ей придется зайти в обнажении души сегодня? И останется ли нераскрытой хоть одна тайна?
- Не позволяй мне узнать, что твои чувства так сильно отличаются от моих. – Ответ оказался сильно расплывчатым, поэтому она продолжила, решив, что терять ей в этой жизни все равно уже нечего. - Ты стал для меня целым миром, - девушка, незаметно для себя, проговорилась о своих так и неугаснувших чувствах, - а потом наглядно показал, что меня одной тебе недостаточно. – Ну вот, таки прозвучало, как упрек, которого она так хотела избежать. – Я просто не знаю, как описать словами то, что тогда испытала, но я до сих пор помню каждый след, оставленный ею на твоем теле, эта картина кислотой выжжена у меня в памяти. И она до сих пор мучает меня. – Ну точнее стала убивать с того момента, когда она увидела хранителя, потому что в теле робота, коим она проснулась еще этим утром, эмоциям места не было. – В общем, кто бы что не говорил, а подозревать и догадываться, совсем не то, что знать наверняка. – Возможно эта  фраза ей еще аукнется, но она действительно считала именно так, по крайней мере, в отношении хранителя. - Я бы предложила тебе поставить себя на мое место, но боюсь в этом случае, метод не сработает.

Ожидая не то решения, не то проявления каких-либо эмоций со стороны хранителя, Эрика замерла на краю стола, буквально боясь пошевелиться. И что теперь будет? Скажет ли он, что она сама во всем виновата потому что не так поняла результаты самой обыденной потасовки? Или будет настаивать, что ей привиделось то, чего никогда не было? Прости ее Господи, но она готова была, как и тогда, поверить в любую оправдательную чушь. Хотя, ну какое теперь это имеет значение? Все те причины и проблемы остались далеко в прошлом. И если уж она последние несколько лет жила одним днем, то что изменилось сейчас? «Причина» выбрала как раз именно этот момент, чтобы подняться и встать напротив нее, перекрыв тем самым вид, кстати, совсем не впечатляющий, в отличие от теперешнего.
Оказалось просто смотреть на Виштвуда было почти больно. Руки так и зудели от желания прикоснуться и лично ощутить каждый миллиметр его тела, но девушка сдерживала эти порывы, пока так и не понимая, чего же ей ожидать дальше.
Кстати, насущный такой вопрос, а сможет ли она без разговоров встать и уйти, если он скажет, что ничем не может ей помочь в этих ее «не делай этого, если…»? Особой компромиссностью действия хранителя никогда не отличались, поэтому если тот решил, что должно быть так, а не иначе, тут либо делать, либо собирать вещички и уматывать. Стоило ли говорить, что с осуществлением последнего расклада она была в корне не согласна? Да и если честно Эрика с трудом представляла, что выходит отсюда в ближайшие пять минут и идет… Куда кстати? Домой? К психологу? Или сразу обратно в лечебницу, с мольбами закрыть ее там до скончания дней, а еще лучше выдать ей горсточку успокоительных, чтобы она улетела в далекие дали, желательно без обратного возвращения. Ибо на хрен? Или лучше уж тогда попросить о подобной услуге Виштвуда? Раз ты не хочешь меня в своей жизни, так дай в дорогу то, чем можно заглушить боль, но только так, чтобы раз и навсегда. Ха-ха, вот будет умора. Хотя он вряд ли оценит.
Виштвуд тем временем достал из кармана ее шарф. Сердце девушки замерло в груди, когда она поняла, что следующие его слова определят их дальнейший путь. А возможно только ее, потому что Кевин вроде как со своего и не сворачивал. Пан или пропал, пан или про…
- Пора прыгать в омут.
По телу Эрики прошла волна облегчения, закончившаяся судорожным выдохом. Девушка даже не поняла, что задержала дыхание, пока хранитель не стал говорить. Она на секунду прикрыла глаза, пытаясь тем самым успокоить заведенное с пол-оборота сердце. Испытанное ею, было сравнимо только с внезапным избавлением от объятий смерти, что вроде как уже дышала в затылок, и тут вдруг отступила. Однако перегруз для организма только начинался, потому что Кевин продолжил:
- Встань.
Девушка на секунду замешкалась, неуверенная, что собственные ноги выдержат ее вес. Не теперь, когда все мысли текли в одном направлении, а объект желания находился на расстоянии двух шагов. От предвкушения голова закружилась, а сердце, несмотря на все усилия, продолжало гулко стучать в груди.
Осторожно спустив ноги на пол, Эрика встала, изнемогая от желания кинуться хранителю в объятья. Однако не успела она осуществить свое желание, как узнала, что оказывается все сделала совершенно не правильно. Удивительно, но оказывается, подразумевалось, что опорой под ногами должен был стать стол, на котором она мгновение назад сидела. Вслед за удивлением и мысленными вопросами «Куда-куда? На стол?» пришло воспоминание о почти схожей ситуации, когда они были едва знакомы. Пунктом назначения тогда значилось высохшее дерево, с которого она, кстати говоря, навернулась, расцарапав руку. Стол же попрочнее будет, да? – Заволновалась девушка, прикидывая, сумеет ли при необходимости использовать способности чудовища к левитированию или же рухнет камнем вниз, чтобы на личном опыте проверить всю прелесть впивающихся в плоть острых осколков. Последнее, кстати, было вероятнее всего, потому как Кингстон давно не практиковалась в применении способностей грифона. Можно даже сказать, что она их забросила. Не совсем сама, но с другой стороны не особо-то и стремилась их вернуть.
Неизвестность тоже щекотала нервы, внося свою долю в нарастающее напряжение. Но если вспомнить, то с Кевином по-другому и не бывало. Каждое его действие шло только в одну ему известную сторону, пока она находилась в абсолютном неведении, полностью полагаясь на его выбор.
Оперевшись на стол, Эрика чуть склонилась и, поочередно просунув пальцы за заднюю часть босоножек, стянула их, не расстегивая. Забраться на стол было делом не сложным, но от этого не менее волнительным. Причем волнение рождал как и сам факт озвученного, так и внешняя «воздушность» стола. Сев подальше к центру, Кингстон подняла ноги, и подтянула их к себе. Приподняв подол платья, она сначала встала на колени, а затем поднялась полностью. Стол под ней предательски скрипнул, не то ругнувшись, что она вообще на него залезла, не то «выдыхая» от новой, помещенной на него, тяжести. Стекло приятно холодило ступни, но дыхание все равно стало учащенным от испытываемых эмоциональных перегрузок.
Повернувшись лицом к Виштвуду, девушка разжала пальцы, сжимающие ткань, и нервно провела рукой по бедру. Посмотрев на него, девушка нервно облизнула губы, буквально чувствуя, как зашкаливает пульс. Сказать начистоту, она даже близко не представляла, что у Кевина сейчас на уме. Как будто хоть когда-то я это представляла, - усмехнулась про себя Эрика. И это чувство было таким знакомым, но настолько нереальным, что желание убедиться в правдивости происходящего физически, было почти нестерпимым. Коснуться, прижаться, почувствовать давление рук и губ, впитать в себя запах и вкус его кожи. Казалось еще чуть-чуть, и она взорвется.

- Раздевайся, - подходя ближе, произнес Виштвуд.
Собственно можно было и не сомневаться, что закончится все именно этим. Она и сама пару минут назад озвучила предполагаемое направление движения, как оказалось очень даже верное, но почему-то представлялось все немного иначе. Например, взрывом страсти, когда одежда рвется в клочья, а тела практически вжаты друг в друга, и разлепить хоть один миллиметр кажется равносильным смерти. Но самый главный плюс в таком положении заключался в том, что охватить взглядом все тело разом нет никакой возможности. Оно отпечатывается в подсознании частями, растворяясь в желании. И вот такое восприятие сейчас было предпочтительнее всего. Однако кое-то решил совсем по-другому.
Эрика знала, что сильно похудела. Как и знала, что теперешнее ее состояние можно было вполне назвать нормой, если вспомнить ее первые дни в лечебнице. Однако тем, кто не видел ее до и после инцидента, было бы странно видеть ее тело настолько тонким. Пусть ее худоба и не носила критических оттенков, но все же ощущалась, в ключице, что теперь стала заметнее, и в выступающих костях таза. Все это в целом и знание о том, что в прошлом для Кевина ни один миллиметр ее тела не остался тайной, застопорили Кингстон. Она никак не могла преодолеть свою неуверенность. Ей было страшно увидеть его реакцию.
Кевин тем временем сел практически рядом со столом, и подтолкнул ее к действиям:
- Не заставляй меня повторять. А когда закончишь, сядь, раздвинь ноги и начинай рассказывать.
Казалось это было выше ее сил. Девушка нервно сглотнула, потянувшись к верху платья. Снимать его через голову было чревато травмами. От переизбытка эмоций, девушку в любой момент могло повести в сторону и если она при этом окажется внутри снимаемого платья, то вполне вероятно грохнется, покалечившись или вообще убившись. К тому же состав ткани, из которого было сшито платье, вполне позволял Эрике растянуть его в необходимых местах, чтобы была возможность снять одежду через ноги.
Спустив лямки платья с плеч и просунув через них руки, девушка потянула платье вниз. Учитывая жару, естественным было отсутствие верхней части нижнего белья. Опустив ткань до бедер, Кингстон не стала мешкать, и зацепила большими пальцами резинку трусов, чтобы избавится ото всего сразу, потому что казалось, что не сделай она этого, то повторное избавление от остатков одежды совсем лишит ее сил. А ведь впереди еще было самое сложное.
Кстати об этом. Что она должна будет рассказать? Неужели о прошедших семи годах? Это было бы ужасным времяпрепровождением. Совсем не это ей сейчас требовалось. Да и вообще она уже устала говорить о том, что было и, что привело ее к нынешнему состоянию. Это не помогало. А в данном случае так вообще навредит. Если она не была нужна Кевину здоровой и физически и психически, то за каким хреном ему сдалась ослабленная версия с багажом из лечебницы? От этой мысли внутри все похолодело.
Когда все ее облачение оказалось у ног, девушка сдвинула его чуть в сторону, ближе к своей сумке, но специально оставив на достаточном расстоянии, чтобы одежда была под рукой. Ползать в поисках трусов под столом, когда твое присутствие вдруг стало нежелательным, не очень способствует стойкости духа.
Закончив с раздеванием, Эрика сначала встала на колени, а потом уселась на пятки, и только после развела ноги, сложив руки на коленях. Тем самым девушка открылась Виштвуду физически, но смущало ее однако обнажение души, что должно было пойти следом. Потому что если говорить об ощущениях, то происходившее чувствовалось очень даже правильными. Возможно для кого-то не нормальным, но для нее и конкретно с ним, все было так как надо.
Хуже всего, что предстоящий кошмар откладывать было не куда. Не вступать же в пререкания в самом деле. Они все равно приведут ее к тому же.
- Первые полгода, - голос девушки дрожал, а сама она старалась не смотреть Кевину прямо в глаза, - я была словно овощ. Если не лежала, то часами сидела в том положении, в которое меня посадили. – Глубокий вдох и судорожный выдох. – Не знаю, что произошло, врач только отметил, что реакция вдруг проявилась при «просмотре» телевизора. - Только много позже Кингстон узнала, что за программа тогда шла по ящику. Кто бы сомневался, что среагировала она тогда на хранителя. - Следующий год я заново училась говорить. Точнее училась желанию общения. - Вершин мастерства я в этом так и не достигла, - скривилась про себя девушка. Даже спустя годы, желания потрандеть ни о чем с подругой или мамой у нее так и не возникло. - Родители забрали меня домой много раньше, чем меня официально выписали. Я уже была относительно адекватна, но мир вокруг меня все также не интересовал. Ни мама, ни папа не понимали, что я не могу стать прежней, теперь уже никогда, поэтому начались ссоры. – Эрика облизала вдруг пересохшие губы. - Когда почти случился рецидив, они отпустили вожжи. В итоге это привело меня в Чикаго, с обязательством в виде посещения психолога дважды в неделю.
К концу монолога голос Кингстон стал совсем бесцветным, да и сама она превратилась в ту, какой встала сегодня утром. Подсознание тем самым стремилось защититься от того, что последует далее. А будет ни что другое, как предложение одеться и валить поскорее, но девушка все же заставила себя добавить:
- Как видишь, жизни без тебя не получилось.

Казалось, что она ждет решение суда. И сейчас ее либо освободят, либо посадят пожизненно, без права на апелляцию. И склонение к последнему убивало в Эрике все те эмоции, что успели ожить в ней с момента появления хранителя. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - молила про себя девушка, будто Кевин мог ее услышать, и внять немой просьбе.
Напряжение в теле, кажется, достигло апогея к тому моменту, как Виштвуд открыл глаза, после ее последнего предложения. Противоречивое чувство разрывало девушку надвое, она и боялась посмотреть хранителю прямо в глаза, и не могла уже оставаться в неведении относительно его реакции. Но когда она все же решилась, что второе сейчас важнее, Кевин уже встал и стал обходить стол, направляясь куда-то за ее спину. Последняя кажется совсем одеревенела. В принципе никаких предпосылок к тому, что ей пора уматывать не было, но с другой стороны Кевин мог все еще раздумывать над сказанным ею, переваривая новую информацию.
- Не дергайся. - Прозвучало из-за спины, и Эрика прикрыла глаза, боясь поверить в реальность происходящего.
Все ее чувства в мгновение ока обострились, настроившись на малейшее прикосновение. Для большего эффекта девушка продолжила сидеть с закрытыми глазами, купаясь в нахлынувших ощущениях. Секунду спустя последовало легкое прикосновение к волосам, от которого по спине побежали мурашки, а затем более близкий контакт, от которого в груди защемило. Объятье стало почти откровением. Оно ощущалось и чем-то новым и чем-то таким знакомым, таким долгожданным и таким желанным. Если бы не эффект неожиданности и этот ошеломляющее ощущение тепла, разливающегося по телу, Кингстон вряд ли бы удержала себя на месте и несмотря ни на что попыталась бы развернуться, чтобы иметь возможность обнять Виштвуда, и притянуть как можно ближе. Объятья тем временем становились все более крепкими и голова от этого кружилась только сильнее. И недостаток в воздухе не имел к этому никакого отношения, просто это настолько отражало ее потребность, что эмоции лились через край. Так что чувство разочарования, с привкусом потери, стало абсолютно предсказуемым, когда руки хранителя разжались. И это несмотря на то, что девушка знала, это только начало.
Когда шарф оказался у нее перед глазами, Эрика судорожно втянула в легкие воздух. Она чуть приподняла подбородок, когда поняла, куда метит хранитель, а затем чуть наклонила голову вперед. Когда ткань плотно прилегла к шее, девушка вспомнила о не-подарках Кевина, отчетливо осознавая, что будь у нее возможность забрать их тогда с собой, она наверняка носила бы их, не снимая, и по сей день. Возможно это спасло бы ее от погружения в беспросветную пучину депрессии. А может наоборот, быстрее довело бы до крайности. Кто знает.
Новый приказ прозвучал после того, как Виштвуд заплел ее волосы. Смысла и желания ослушаться не было. Пора бы было уже привыкнуть к этому давным-давно. Повернувшись, она уже была готова вернуться в исходное положение, но Кевин ее остановил, сначала удержав за шею, а затем проговорив почти в губы:
- Карт-бланш, пока я не решу, когда хватит.
За несколько секунд, что потребовались девушке на осознание прозвучавших слов хранитель успел разместить свои руки по бокам от нее и почти невесомо соединить их губы. Мир буквально взорвался вокруг, когда до Эрики дошло, что на какое-то время ей разрешено буквально все. Преграды были сняты, разговоры закончены, и даже открывшаяся правда ни единым звуком не стояла между ними. Одно мгновение изменило мир, превратив его в пиршество прикосновений и ощущений.
Но начала Кингстон осторожно, будто до конца боялась поверить в реальность происходящего. Ее губы несколько мгновений двигались так, словно снимали пробу с хранителя, смаковали, вкушая его головокружительный вкус. Но с каждой уходящей в никуда секундой ей становилось мало. В итоге плотину прорвало и девушка уже не просто ласкала губы Кевина своими, она вкушала, впиваясь в них, будто хранитель был единственным источником воздуха в полном вакууме. Руки стиснули шею Виштвуда, прижимая одно тело как можно ближе к другому. Она так сильно изголодалась по нему, что теперь это чувство захватило ее, уводя от проблем в мир, где существовало только наслаждение.
Эрика чувствовала руки Виштвуда голой кожей, но они почему-то казались ей слишком невесомыми или осторожными. Хотя вероятнее всего ни то, ни другое ощущение не имело отношение к реальности. Просто она хотела задыхаться от его силы прикосновений, хотела чувствовать его всем телом, но пока этому кое-что мешало.
С трудом оторвавшись от губ Кевина, Кингстон потянула его майку наверх, убирая эту дурацкую преграду. Руки тут же двинулись навстречу к открывшейся плоти. Вслед за ними последовали и губы. Поцелуи были хаотичными будто сама Эрика окончательно не могла решить какую часть открывшегося тела ей больше всего хочется поцеловать. В итоге для более удобного доступа девушка спустилась со стола. Она все также прижималась каждым миллиметром своего тела к хранителю, теперь сосредоточив свое внимание на его груди. Обхватив губами сосок, она втянула его в рот, поигрывая с упругой вершинкой языком. После не долгой игры, не удержавшись, она сжала его зубами. Возможно слишком сильно, потому что сверху кажется раздалось рычание, хотя с уверенностью трудно было сказать, потому что в ушах стоял шум от гулко бьющегося сердца. Но словно в подтверждение промелькнувшей мысли ее голову отдернули чуть назад за косу. Кингстон, тяжело дыша, уставилась на губы Кевина, она, не сопротивляясь, но наверняка всем своим видом выражала безумие, охватившей ее страсти. Руки же продолжали жить собственной жизнью, впитывая в себя ощущения его тела.
- Прости... это сильнее меня, - ее голос был хриплым. - Не поддается контролю. Хочется забраться тебе под кожу.  – Сердце бешено стучало в груди, боясь, что наступило то самое «хватит». - Пожалуйста, - ее взгляд так и не оторвался от его губ. Эрика сама не знала о чем просила, то ли простить ее, то ли разрешить продолжить, то ли поцеловать.
И когда он выбрал последнее, тем самым ответив на все сразу, девушка застонала в голос, прижимаясь к нему, позволяя своим рукам делать все, что им заблагорассудится. А на уме у них было продолжение разоблачения, потому что чуть подрагивающие пальцы потянулись к пуговице и молнии на джинсах. Девушке так не терпелось почувствовать силу его желания собственноручно, что ей даже показалось, что когда пальцы сомкнулись на его плоти, Кевин дернулся. Или может быть это была она? Сейчас Кингстон не смогла бы ответить точно, зато могла с уверенностью определить лишние в уравнении элементы. А именно одежду.
Оторвавшись от Виштвуда, Эрика опустилась на колени, попутно снова и снова пробуя его кожу на вкус. Надо было избавить хранителя от не нужных на ее взгляд деталей. По ее мнению, он должен был остаться в одной коже, как и она. Когда это наконец свершилось, девушка посмотрела на Кевина снизу вверх, чувствуя, что ее переполняют эмоции. Она впитывала в себя глазами его сильное тело, она нуждалась в нем сейчас и всегда, и не понимала, как ее еще не разорвало от силы этого чувства.
Пальцы в это время снова самовольничали, они пробежались по бедру Виштвуда, следуя рисунку его татуировки. Девушка помнила, когда в первый раз увидела ее, помнила, как уже тогда хотела проследить губами ее окончание, что скрывалось тогда за джинсами. Тогда было не место и не время, впоследствии же она не раз это делала. Но кажется это было в прошлой жизни.
Еще одна секунда прошла в любовании, а затем Кингстон приблизилась, пробуя на вкус его кожу в том месте, что так влекло. Его рука снова запуталась в ее волосах, словно поощряя, подталкивая и требуя, одновременно. А может все эти мысли и порывы были рождены желанием девушки исследовать каждый миллиметр тела Кевина. Собственно это не имело значения. Ей же вручили карт-бланш, так почему не воспользоваться ситуацией и не распалить хранителя до состояния агонии? Сместив центры внимания, Эрика обхватила рукой член, облизала языком головку, чтобы секунду спустя почти невесомо обхватить ее губами, словно пробуя мороженное. Нарочито медленно пройдясь поцелуями по всей упругой длине, она вновь вернулась к головке и теперь вобрала его в себя насколько хватило места. Помогая себе рукой и языком, она ласкала его то увеличивая, то замедляя темп, чувствуя, как напряжение все сильнее растет в этой бархатной твердости.

Довести до агонии? Ага, как же. Мечтать не вредно, - промелькнула в голове Эрики мысль, после того, как Виштвуд поднял ее с колен и направил в сторону стола. Голос хранителя был ровным и никак не соотносящимся с происходящим. Это конечно не было тем, с чем она не сталкивалась раньше, в прошлом, но именно сейчас такое поведение казалось крайне несправедливым. Ее страсть всегда захватывала с головы до пят, отключая напрочь любые мыслительные процессы, Кевин же зачастую казался практически невосприимчивым к ней. Ну если не считать наглядных физических проявлений. Тут жаловаться было не на что. Однако такое отстранение, в тот момент, когда она в буквальном смысле сходила с ума от нечеловеческой потребности в нем, ранило. Но как с таким бороться? И возможно ли это? Был ли хранитель таким сдержанным только с ней или контролировал себя всегда? И в первом и во втором случае ей хотелось стать тем самым исключением, которое не сотрется из памяти Виштвуда и за сотню десятилетий.
Недавно произнесенные слова о необходимости быть под его кожей обрели новый смысл. Она и в самом деле хотела забраться так глубоко внутрь него, чтобы ни что и никогда уже не смогло ее достать оттуда. Чтобы несмотря не на какие ее слова и действия, он не позволил ей уйти. Не конкретно сейчас, потому что она вряд ли захочет пропустить предстоящий фейерверк, но возможно когда-то. Так уж устроен этот мир, в нем все циклично, все повторяется, в тех или иных вариациях, а ей очень не хотелось снова участвовать в игре «Собери себя из осколков». На этот раз они будут в сотни раз мельче, проще будет сразу отправить их в утиль. Вопрос заключался лишь в том, выдержит ли она и ее тело, если Кевин забудет про контроль?
Но думать сейчас об этом было не время и не место. «Думать» вообще стояло где-то в конце списка, рядом со словами «дышать» и «говорить», ну а на первое место вырвались ощущения. Девушка впитывала в себя каждое соприкосновение кожи к коже, будто ткань, поглощающая влагу. И пока ей всего было мало. Ее как и прежде не испугала внезапная вспышка болевых ощущений, наоборот, это в который раз убеждало, что происходящее реальность, а она не сошла с ума окончательно и не сидит сейчас где-то в комнате с мягкими стенами, представляя то, чего нет на самом деле. Нет, все ее тело наоборот тянулось к Виштвуду, стремясь быть как можно ближе. И если пару минут назад все чувства Кингстон были направлены на познавание другого тела, где главными были вкус и тактильные ощущения, предполагающие увеличение удовольствия хранителя, то сейчас они переключились в разряд поглощения, сосредоточившись на том огне, что разжигал в ее крови Кевин.
Эрика изнемогала от ожидания те недолгие секунды, пока рука хранителя неподвижно лежала у нее между ног, она почти рыдала от желания, пока его пальцы находились в ней и если бы руки Виштвуда не удержали ее от движения, когда он наконец оказалась в ней, наполнив, кажется, до предела, она мгновенно переступила бы через край. Тело натянутой струной ожидало разрядки, но хранитель не двигался, давая нахлынувшей волне уйти, оставив вместо себя боль от неудовлетворенности.
Девушка почти вспомнила, как дышать, когда Кевин снова стал двигаться в ней, однако теперь вместе с нагнетаемым напряжением по телу распространялась боль, от сдавливаемых пальцами сосков. И снова этот совместный танец наслаждения и боли, как то было много лет назад, одновременно и закручивал сильнее спираль возбуждения внутри ее тела и приглушал вновь приближающуюся волну, что должна была унести ее в мир полной расслабленности и восторга.
Кингстон не знала, как долго это продолжалось, мир вокруг просто перестал существовать. Сейчас реальными были только движения, совершенное во всех отношениях трение, что вырывало из ее легких последние глотки воздуха, и наполняло пространство вокруг ее стонами, сильные руки, сжимающие ее грудь. Когда Виштвуд за косу потянул ее голову назад, по всему телу пробежала волна дрожи. Это ощущение, полного контроля над ней, такое родное и казалось потерянное навсегда, окутывало девушку со всех сторон. Оно было таким мощным и долгожданным, что собственная кожа показалась Эрике тесной. Она должна была из нее выбраться, а помочь ей в этом мог только хранитель. Но разве можно было как-то заставить его довести все до конца, если он сам еще не решил, что пора? По опыту девушка знала, что нет. И никакие мольбы здесь не действовали. Всем и всегда верховодил Кевин, и она была не против, но сейчас ей нужно было что-то большее.
- Хочу тебя всего. - Выдохнула Кингстон куда-то вверх, потому что Виштвуд все еще удерживал ее за косу. – Дай мне почувствовать, что я для тебя. Мне это нужно. – Все ее тело, дрожало от напряжения и эмоций.
Подсознательно девушка понимала, что озвученное желание может привести ее на границу где одна боль, будет сменять другую и спасения там ждать будет не откуда, но фактически страх перед этим возможным развитием событий был много меньше необходимости в доказательстве того, что обуревавшие ее чувства взаимны. Она открылась ему полностью капитулировав, без всяких условий и оговорок, и не жалела об этом. Но прошлый опыт показал, что только собственных предположений Эрике мало для того, чтобы пережить все, что там послала им судьба. Девушка хотела быть уверенной, что Кевин душой и телом принадлежит только ей, что он ее, также безусловно, как она его. И по фиг, что в процессе этого он может даже порвать ее на части.

Это было откровенным сумасшествием с ее стороны и разумная часть Эрики, та, что была сейчас завалена эмоциями и воспоминаниями, ужасно материлась, призывая девушку забрать свои слова обратно. Ведь факты говорили только об одном, если Виштвуд согласиться, то это станет испытанием не только для ее тела, но и для психики. И пусть последняя сильно потрепанная, а точнее почти в хлам убитая, но все же в некотором смысле вполне адекватная. Если не считать озвученного предложения и просто болезненной необходимости в хранителе.
Однако сейчас девушка, да и вообще всегда, когда это касалось Кевина, думала совсем не головой, поэтому на повестке был один насущный вопрос: как много она сможет вынести прежде, чем начнет сопротивляться или окончательно сойти с ума? И ответ был "хрен знает", потому как не зная того, во что она себя втянула, оценить собственные возможности было сложновато.
Кевин же по ходу либо проверял ее решимость, когда развернул к себе лицом и уставился на нее, либо решал для себя, а стоит ли вообще хоть что-то затевать? К слову, решимость Кингстон граничила где-то в районе нулевой отметки, но она все равно молчала, даже в состоянии ужаса понимая, что назад пути у нее нет. И причиной тому было вовсе не упрямство, ну или не только оно. Просто несмотря на страх, что естественно бурлил сейчас в венах, перед неизвестной, но определенно болезненной процедурой, девушка все также нуждалась в доказательстве не-любви Виштвуда. Наглядных ли или словесных, без разницы. Хотя последние были безусловно предпочтительнее, хоть и не так достоверны, как действия.
Когда хранитель открыл глаза, у Эрики перехватило дыхание, потому что она увидела решение в его взгляде. И оно сулило ей возможно вечность в объятьях боли. Нервно сглотнув, и наверняка побелев еще сильнее, девушка молила, чтобы кроме маячивших объятий, были еще и объятья Кевина, иначе она могла не выдержать и растерять те крупицы стойкости, что в ней еще остались.
В момент, когда Виштвуд обнял ее сзади, девушка поняла, насколько было напряжено ее тело. На секунду она расслабилась, почувствовав прикосновение губ к плечу, но потом услышала подтверждение уже того, что она знала и тело снова отреагировало, словно готовилось к началу прямо сейчас. Однако у Кевина были другие планы на продолжение, а точнее на место, где оно будет происходить. Все так же прижимая ее к себе, хранитель провел их в комнату. Уже начиная с первого шага перед глазами Эрики все начало расплываться, страх новой приливной волной затопил тело. Сердце учащенно билось, кажется доставая до ребер, а дыхание было частым и прерывистым, будто девушка активно бегала последние полчаса. Язык то и дело пробегал по губам, что похоже пересыхали со скоростью света.
Оказавшись в ванной, Кингстон не успела толком осмотреться, как Кевин притянул ее к себе, впиваясь в губы поцелуем. Но даже так она успела заметить, что в его руке что-то блеснуло. Понимание пустило по позвоночнику холод, который мгновенно смешался с восторгом, что дарили губы хранителя. Сочетание было головокружительным и пугающим. Когда Виштвуд отстранился, оказалось, что в процессе затерялся момент, когда ее губа треснула и теперь кровоточила. Стерев каплю, хранитель размазал ее по лезвию и вместе с этим произнес:
- Сегодня я буду держать в руках твою жизнь.
Его слова вкупе с последовавшими действами по облизыванию лезвия и разрезанию собственного языка в буквальном смысле почти взорвали Эрике мозги. Это должно было пугать, но почему-то к страху примешивалось чуть ли не восхищение, от увиденной картинки. Его глаза были такими хищными и наполненными целым рядом неразделяемых, но определенно мощных эмоций, что оторвать взгляд от голубых глаз хранителя было невозможно. Они завораживали. Сила этих эмоций обволакивала девушку одновременно теплым и колким одеялом, согревающим и играющим на нервах.
Она даже не заметила, как подрагивающие пальцы обхватили рукоятку протянутого ножа. От поцелуя кружилась голова и Кингстон всецело ему отдавалась, понимая, что ей необходимо отвлечься, пока охотливая до помощи фантазия не подкинула картину в ярко красных тонах с ней в главной роли. И даже привкус крови не мешал Эрике наслаждаться процессом. Наоборот, девушка приподнялась на носочки, всем телом прижимаясь к Кевину, и обняв его руками за шею. Ощущение его тела должно было помочь, подкрепить если не решимость, то по крайней мере придать сил пройти все до конца.
Оторвавшись от сводивших с ума губ, Кингстон спрятала лицо в изгибе между шеей и плечом хранителя, все так же прижимаясь к нему всем телом и вдыхая аромат его кожи.
- Твой запах… я хочу чувствовать его все время… - Почему-то казалось, что тогда будет проще перенести все, что Виштвуд для нее приготовил. Ведь помогал же этот трюк в замкнутом пространстве, может и здесь сыграет свою положительную роль.

День выдался пасмурным. Хотя даже несмотря на небо, затянутое тучами, на душе у девушки было тепло и уютно. Прохладный ветер, пробегающий по открытым рукам, тоже не раздражал, лишь чуть-чуть морозил, пуская по коже мурашки. Однако смысла надевать, взятую на всякий случай, куртку Эрика не видела, Кевин обещал забрать ее после приема у психолога. Обычно к моменту окончания сеанса хранитель уже ждал ее, но сегодня почему-то задерживался. Вероятнее всего из-за пробок на дороге. Ни один большой город без них не обходится, так что волноваться не было причин. Решив скоротать время за сигаретой и чашкой кофе, Кингстон расположилась в ближайшем кафе, что по счастливой случайности еще не свернуло летнюю террасу, хотя желающих угоститься обедом под открытым небом, почти не наблюдалось.
Положив телефон на столик, рядом с принесенной чашкой, девушка закурила, с удовольствием вспоминая, что в этот раз удивление доктора было заметнее всего. Да, сегодня она постаралась на славу. Ее внешний вид буквально кричал о благополучии, причем не только в финансовом смысле. Теперь назвать ее замкнутой или отчужденной, язык бы ни у кого не повернулся. И пусть вес все еще колебался в нескольких килограммах от того «идеала», что Кингстон должна была иметь, по мнению докторов, но за тот короткий срок, что прошел от встречи с Виштвудом это однозначно был рекорд.
Родители вроде больше не переживали, в отличие от тех первых дней, когда она пропустила очередные два приема, забыв обо всем мире, что не включал в себя Кевина. Доктор понятное дело «настучал» о ее пропусках матери и та забила тревогу, испугавшись нового рецидива. Эрика дозвонилась до родителей, когда те практически уже садились в самолет, что должен был привезти их в Штаты. И как бы сильно она не любила родителей, гостей в их лице, что непременно вмешались в ее жизнь, ей не хотелось. По телефону девушка честно призналась, что встретила человека, который в буквальном смысле вернул ее к жизни, и потому она немного потеряла счет времени. Не уточнив, конечно, что этим человеком был Кевин. Стоило ли говорить, что с некоторых пор они его, мягко говоря, недолюбливали? И дабы не провоцировать родителей на подачу заявления ее персоны в розыск, продолжила посещать психолога.
И даже если доктор поначалу подозревал Эрику в притворстве, время показало, что он ошибался. Девушка и впрямь расцветала на глазах. Правда доктор, как и родители, не знал имени «волшебника». Кингстон понимала, стоит только раз его упомянуть и родители таки прилетят в Штаты, чтобы наплевав на очевидный результат, забрать дочь под свою опеку. Однако психологу стоило отдать должное, тот не настаивал на открытии имени, очевидно считая этот нюанс несущественным. Знал бы он реальность, - усмехнулась про себя девушка, в третий раз обращая свое внимание на телефон. Тот предательски молчал. И это немного удивляло. Обычно, пусть и случалось это где-то пару-тройку раз, Виштвуд предупреждал ее, что не может за ней заехать. Именно на такие случаи она и брала с собой наличность в довесок к телефону, ключам и сигаретам. Но сейчас на дисплее телефона не было значков с пропущенными звонками или непрочитанными сообщениями, а с момента, как она покинула доктора, прошло уже около получаса.
Непрошенный холод начал пробираться в душу, натягивая нервные окончания, чтобы сыграть на них мелодию беспокойства. Отгоняя от себя любую мысль о чем-то плохом, Эрика набрала номер Кевина. С каждым новым гудком, остававшимся без ответа, внутренности скручивало все сильнее. Когда механический голос посоветовал перезвонить позже, девушка недоуменно уставилась на телефон, буквально заставляя себя мыслить позитивно. Мало ли причин для не ответа. Мобильник мог потеряться, его могли украсть, он мог упасть в труднодоступное место, в конце концов. Но ни одна из пришедших в голову причин не успокаивала. Да и вообще, Кингстон вряд ли успокоило бы что-то другое, кроме появления хранителя собственной персоной на горизонте.
Еще с десяток звонков спустя, Эрике начало казаться, что она постепенно умирает. Холод перестал чувствоваться, потому что внешняя и внутренняя температуры сравнялись, зато нервы давали о себе знать. За столь короткий промежуток времени девушка выкурила все имевшиеся у нее сигареты, хотя обычно пачки ей хватало на несколько дней. Хотя возможно это было от того, что Кингстон часто использовала ту же сигарету, что и Кевин, беспардонно забирая ее, чтобы сделать затяжку. Вообще было удивительным, что хранитель еще не взбесился от ее постоянного присутствия в его жизни. Точнее от того, что девушка снова и снова искала его общества, не желая находиться вдали. Она, как и раньше, не могла удержаться и при любом удобном, а порой и не очень, случае прикасалась к Виштвуду, целовала, вторгаясь в его личное пространство без спроса. Прошедшие два месяца, кажется пролетели, как один день, но по концентрации радости в них, могли соревноваться со всей прошедшей жизнью.
Борясь с паникой, девушка все продолжала и продолжала набирать заветные цифры, надеясь, наконец, услышать любимый голос. Но чуду не суждено было случиться. Вместо мужского голоса внезапно в трубке раздался женский. За секунду на место холоду пришла жгучая ревность, пока голос с той стороны не подтвердили опасения.
-  Мистер Виштвуд попал в аварию. – Сочетание имени хранителя и ужасного слова, в буквальном смысле остановило ток крови в ее теле. – Госпиталь Кук Каунти, в…
- Я... я знаю, где это, - бесцветным голосом, на автомате, прохрипела Кингстон, опустив руку с телефоном, даже не проверив, был ли завершен разговор или нет. Шок и неверие сковали девушку изнутри. В одно мгновение мир перевернулся, явив Эрике свою неприглядную и уродливую суть, что до недавнего времени пряталась под маской из благополучия и безмятежности.
Так уж получилось, что после того эксперимента, на который она сама согласилась, девушка очнулась именно в  Кук Каунти. Она до сих пор с дрожью вспоминала о том, что произошло в ванной комнате. И причиной тому был не только страх или воспоминание о боли. Чувство было смешанным, как это обычно и было, когда дело касалось Виштвуда. Она помнила, что несмотря на решимость, кричала, когда острый нож, разрезал ее плоть, но признаков сопротивления не проявляла, помнила вкус собственных слез, смешанных со вкусом крови Кевина и то, как в какой-то момент отключилась от переполненности диаметрально разными ощущениями.
Тогда, несколько месяцев назад, открыв глаза в просторной палате, она в первую очередь стала искать признаки присутствия там хранителя, а когда не нашла, чуть не свихнулась, поддавшись панике. Мысль о том, что Виштвуд ее оставил, была настолько ужасающей, что будь девушка подключена к аппаратам, в миг сбежалась бы вся больница на издаваемую ими какофонию. Каким чудом она умудрилась проскользнуть мимо сестринского поста незамеченной, Кингстон до сих пор не понимала. Стоя у дверей лифта, она то и дело косилась на дверь, за которой находилась лестница. Однако неуверенность в собственном состоянии останавливала девушку от подвигов. Открывшиеся двери лифта показали, что путь был выбран правильный, потому что в кабине оказался тот, кого она так стремилась отыскать. Облегченно выдохнув, она тогда кинулась к хранителю в объятья, с просьбой никогда ее не оставлять.
А теперь… Теперь ее кошмар вполне мог стать реальностью. Господи, она же даже не спросила, что с ним! Не поинтересовалась, жив ли он вообще! Можно ли быть еще большей идиоткой?
Кинув на стол сумму, наверняка превышающую счет, Эрика почти выскочила на проезжую часть, не желая пропустить ни одного такси. Уже через минуту она ехала в сторону госпиталя с одной только мыслью «пусть он будет живой!» Ведь потерять Кевина означало и самой умереть в то же мгновение. Семилетний опыт наглядно показал – без него для Кингстон, даже Вселенная не имела значения.