Кое-чему явно не повезло оказаться под рукой хранителя, когда она задавала свой последний вопрос. Что вызвало у Кевина такую реакцию, сама девушка не понимала. Может он просто не хотел отвечать? Или его задело, что у меня возникла даже мысль о том, что он собирается от меня отделаться? Определить было сложно, хотя к настолько чувствительным личностям она Виштвуда все равно не относила. Да и при всем желании сложно было совместить слова, что обозначали действие, к которому Кевин почти не собирался иметь личного отношения, со светлым совместным будущим. Ну или я ничего не понимаю в этой жизни.
Тем временем хранитель вовсю орудовал на ее кухне, гремя посудой и шкафами. Не то, чтобы девушка была удивлена (хотя, что скрывать и это чувство имело место быть), но все же скорее она была заворожена, потому и не повторяла своих вопросов, а просто наблюдала, как хранитель засыпал овощную смесь в сковородку, а затем залив ее соусом преспокойно оставил на плите. Умеющий готовить мужчина не редкость, но когда он делает это сам, без просьб и напоминаний, начинаешь верить в чудеса.
Когда Виштвуд повернулся к ней, Эрика уже приготовилась слушать, но оказывается, то был еще не конец всем манипуляциям, запланированным хранителем. Скрывшись, очевидно в ванной, а может и в спальне (да, в этой квартире не разгуляешься), вместе с птицами Кевин оставил ее одну, ненадолго правда. Хранитель вернулся через несколько минут и первоначально направился, очевидно, к их ужину и уже потом решил, что настала пора отвечать:
- Будем считать, ты прошла естественный отбор. Так что тебе теперь жить и… терпеть или радоваться, как тебе угодно.
Хм, с одной стороны это звучало обнадеживающе, потому что очевидно сворачивать все только потому что ему что-то там взбрело в голову, без вопросов к ней, он не собирался. Но, с другой стороны, у хранителя была странная уверенность в том, что непременно будет нечто такое, отчего ей придется прибегать к терпению. Иллюзий в отношении семейной, ну или почти таковой, жизни Кингстон никогда не питала. Как-никак она же выросла в семье дипломата
- Что касается вчерашнего… Это побочный эффект хранительства. Кое-что пока не поддается полному контролю. Но могу обещать, такого больше не повторится.
В принципе это было как раз тем, что подозревала девушка, поэтому ее собственные мысли зацепились совсем за другую часть ответа. Везет, он может обещать… а как мне обещать, если я не умею нормально владеть собой большую часть времени? Снова перед девушкой всплыл вопрос о том, что при всем ее желании их совместная жизнь с Кевином скорее будет пародией на совместное проживание. Неделя, черт ее дери! Всего неделя!
Хотя относительный, и даже крайне сомнительный, точнее, наверное невероятный, плюс в этом был – чем больше она будет в обществе Виштвуда, тем привычнее для грифона будет общество хранителей, ну или хотя бы одного. К тому же у всего есть пределы. Вдруг чудовище перенасытится злостью и яростью и просто «перегорит», перестав реагировать на раздражители в лице хранителей? Мысль из области фантастики конечно, но все же, кто знает.
- Как ты? – тем временем оказавшись около нее, спросил Кевин. – Может, стоит переодеться? Это шмотье с чужого плеча на тебе меня бесит.
Эрика уже было открыла рот, чтобы ответить на первый вопрос, как до нее дошел второй. Точнее не сам вопрос ввел ее в стопор, а та реакция, которая мысленно предстала перед глазами девушки, если бы не та саднящая боль, что даже сидеть ей спокойно не давала, что уж говорить о чем-то большем. Интересно, а это нормально в моем состоянии думать о таком? – на секунду задумалась про себя носительница, в то же время понимая, что воплоти она свои мысли в реальность, до ужина они бы не добрались. Он сгорел бы к тому времени, когда они о нем вспомнили.
- Жить буду, - глотнув из предложенной бутылки и прочистив горло, ответила Кингстон, почему-то вспомнив, аналогичный ответ Кевина на пляже. – Бывало и хуже, -  быстро чмокнув его в губы, девушка медленно направилась в спальню, перебирая в уме те вещи, что могли бы ей подойти сейчас. Ничего облегающего – самый главный критерий. Собственно выбор был не велик. Отыскав в шкафу кем-то подаренную ночнушку, из шелка вишневого цвета, белый махровый халат, что она одевала только зимой и пару теплых носков, Эрика с трудом переоделась. Чувствовала она себя гораздо лучше, чем утром, хотя ее все еще периодически подтрясывало, ну а физическая боль в любом случае будет ее спутником еще несколько дней.
Вернулась носительница к уже накрытому столу. Она ничего не могла с собой поделать и поэтому улыбалась, смотря на раскинувшуюся перед ней картину. Это было бальзамом на израненную сомнением душу, что сегодня опять прошла семь кругов ада. Может сама из-за излишней мнительности, может нет. Сейчас не имело значения. Красное нечто оказалось очень даже вкусным, острым и от того согревающим прямо изнутри. К концу трапезы Кингстон уже с трудом держала глаза открытыми, поэтому и позвала хранителя спать, махнув на грязную посуду рукой, подразумевая, оставить все до завтра как есть. В голове крутилась еще куча вопросов относительно переезда, будет тот или нет, но девушка решила, что утро вечера мудренее и за ночь ничего не изменится.
Наверное, Эрика раз двадцать передумала спать, если бы знала, что даже в таком состоянии, почти полного физического изнеможения, ей еще будут сниться кошмары. Причем не такие, от которых ты только вздрагиваешь и тут же просыпаешься, а такие, которые не отпускают тебя из своих сетей, мучают, заставляя заливаться слезами бессилия и заходиться в беспомощном крике отчаяния.

Отредактировано Erica Kingston (27.05.2012 23:39:10)

- Эй. Просыпайся. Тут Армагеддон намечается, - почему то вожделенный голос был слишком далеко. Собственно как и сам хранитель сегодня ночью. Чуть переместившись вперед, девушка обняла подушку и уткнулась в нее, одновременно пытаясь заставить свой организм проснуться и упорядочить скачущие по еще спящему разуму мысли.
Кевин был здесь, а значит его ночной променад имел какой-то смысл. Или ему просто не сиделось на месте. Может даже из-за меня. Не даром же она проснулась в истерике и пару часов слонялась по квартире в поисках места, где бы приткнуться. Она успела принять душ, убраться на кухне, продумать кучу вариантов, почему Виштвуда не было и куда он мог уйти. К слову, утешительных среди них не было, но и это было плюсом, потому что помогало девушке не думать о том леденящем душу кошмаре, что без спроса ворвался в ее сон. Выпив сразу две таблетки снотворного, носительница отправилась в постель, где проворочалась еще с час, потому что чертовы пилюли отказывались действовать.
Наконец продрав глаза, ну в смысле один, правый который, она тут же захотела его закрыть, но было поздно, она уже увидела Кевина стоящего в дверном проеме ее спальни в одном полотенце. Это типа для смягчения «приговора»? Что ж работает. По идее девушка, за время проведенное в древности, должна была давно уже привыкнуть к виду хранителя без рубашки, но почему все равно продолжала оставаться восприимчивой.
Тяжко вздохнув, Кингстон все же заставила себя сесть на кровати. Потянувшись, она встала, с радостью отметив, что боль, как в теле, так и в определенных местах, стала на порядок меньше. Наверное тот крем, что я купила для успокоения кожи после процедур по восковой эпиляции действительно хороший.
Все еще заметно сонная, девушка подошла к Виштвуду вплотную и, положив ладони ему на грудь, приподнялась на носочки.
- И тебе доброе утро, - хрипло проговорила девушка, быстро чмокнув хранителя в щеку.
Вопрос, а точнее фраза «а я думала, ты не вернешься» так и вертелась на языке, но вместо этого Эрика решила показать, что и здесь (имея в виду себя, конечно) тоже есть на что посмотреть. Озноб ее уже не мучил, поэтому халат, в котором она засыпала в первый раз, небольшой кучкой валялся у кровати, а на девушке оставалась только шелковая ночнушка.
Не дожидаясь ответа от Кевина, носительница проследовала в ванную комнату. Какое-то странное чувство удовлетворения разливалось внутри, хотя повода, как такового, и не было. Вообще, если хорошенько подумать, чем девушка и занялась, пока умывалась и чистила зубы, все было наоборот.
Во-первых, он не пришел к ней ночью…
Бессовестный, решил не вредить тебе еще больше, - вставил разум.
…во-вторых, не разбудил и не утешил, когда мне снился кошмар.
Его могло уже и не быть в квартире, - снова вставила свое слово «заноза».
Вот-вот, поэтому, в-третьих…
Но он же вернулся.
Тут крыть оказалось не чем. Кевин действительно возвращался… Ну так или иначе, если вспомнить, что имели место определенные препятствия в виде смены настроений. Но было ли Эрике этого достаточно? Сейчас скорее «да». А может и всегда «да», сложно определить наперед. Так легко убедить себя в том, что ты никогда на свете не простишь кого-то за определенный поступок, но когда наступает час «x», в дело вмешиваются еще и чувства, и в итоге также однозначно и категорично мыслить ты перестаешь. А учитывая, мягко говоря, своеобразность отношений между хранителем и носителем, лучше вообще не загадывать что-то. Ну максимум на неделю.
Закончив со стандартным утренним набором процедур в ванной, Кингстон быстро оделась в спальне, надеясь, что джинсы не станут для нее «камерой пыток» и вышла в гостиную-кухню. Прямо скажем как раз вовремя. Завтрак, который появляется на столе без твоего участия, разве это не мечта? Понятно, что Виштвуд имел прямое к этому отношение, за что стоило отдать ему должное и поблагодарить. Благодарность носительницы, конечно, могла ограничиться только словесно, но она предпочитала контакты более близкой степени, поэтому снова поцеловала Кевина, но теперь в губы, и не так быстро, как несколькими минутами ранее.
Завтрак был сытным и вкусным и прошел в сопровождении почти беседы. Почти, потому что решив уточнить, еще со вчера мучавший ее вопрос, о том звонил ли риэлтор и узнав о том, что у них как бы переезд, Эрика буквально завалила хранителя вопросами, которые в принципе и не нуждались в ответах. Это скорее были мысли вслух.
- Да, ты был прав. Это Армагеддон, - стоя в окружении, кажется нескончаемого количества сумок и пакетов, на самом деле ограничившихся четырьмя первыми и семью вторыми.
Нет, Кингстон не собрала всю квартиру, ей вообще виделось это каплей в море из всего того, что она реально могла взять, но правильно рассудив, что при необходимости она всегда сможет сюда заехать, постаралась ограничиться самым необходимым. Хорошо, хоть посуду и технику не надо вывозить.
Процесс сборов Кевина занял гораздо меньше времени, собственно как и места в машине, что осуществляла их переезд. Носительница осталась ждать на улице, даже на расстоянии от особняка чувствуя, как временами бесится и порыкивает грифон. Каким образом она смогла вчерашней ночью вообще себя сдержать, было не ясно. Хотя в ее жизни слово «просто» давно потеряло свое значение.
Пока хранителя не было девушка, осмотрела свою машину на наличие повреждений, все же ее состояние после убийства бедной девушки, сложно было назвать адекватным, а значит, могло случиться и нечто такое, о чем она просто напросто забыла. К счастью никаких "ранений" у машины не наблюдалось, отчего Эрика вздохнула с облегчением, мысленно пообещав своей «малютке» никогда больше не бросать ее в чужом месте.
Когда вернулся Виштвуд с сообщением о том, что можно выдвигаться, девушка, указав на свою машину, сказала, что поедет следом, чтобы не возвращаться потом еще и за машиной, раз уж они здесь, закончив предложение совершенно невинной фразой «Ты со мной?», на которую хранитель не ответил, а только протянул руку. До Кингстон еще пару секунд доходило, что таким образом Кевин хочет забрать ключи и сам сесть за руль. Девушка поначалу удивилась. Ну да, она была все еще слаба, относительно, но не до такой же степени. Однако Виштвуд был неумолим. И пусть ни один из них за те полминуты, что они стояли друг напротив друга, не произнесли даже слова, Эрика была уверена - они только что спорили. Молча. И в ее голове это выглядело примерно так:
Он: Давай ключи.
Она: Все в порядке.
Он: Ключи.
Она: Я справлюсь.
Он: Ключи.
Она: Мне уже лучше, правда.
Далее "говорила" уже только носительница, приводя какие-то доводы, хранитель только выразительно молчал.
Видя, что переубедить Кевина невозможно Кингстон сдалась и вложила ключи ему в руки, предварительно неопределенно пожав плечами. Мужчины! Что с них взять?
Однако, несмотря на эту «стычку», пока они ехали в новую квартиру, девушка нисколько не злилась и не возмущалась. Может потому что никогда не была феминисткой даже на какой-то хоть немного значимый процент, а может потому что считала повод не значащим такого внимания. Вместо этого носительница занялась более приятным делом - нагло рассматривала Виштвуда, наслаждаясь чисто глупой и женской привычкой, в процессе которой ты просто тупо смотришь и все. Никаких подвохов, мыслей, просто впитываешь то ощущение радости и счастья, что накрывает тебя с головой.
Процесс оформления на новом месте не отложился в памяти Эрики, потому что она оставила все эти вопросы Виштвуду, решив уже сейчас выяснить, где и что находится в квартире. Размерами она однозначно превосходила ее, единственно белого в интерьере почти не было, однако пока это никак не давило на нее. В отличие от лифта, из которого она вышла заметно побледневшей, и дающей самой себе зарок пользоваться им только в исключительных случаях. То насколько все быстро сложилось, никак не укладывалось в голове. Только сутки назад Кингстон собиралась сбежать из Афин куда подальше, а теперь уже ей предстоит обустроить свою жизнь в новой квартире с Кевином. Невероятно, но факт.
Хранитель тем временем куда-то ушел, оставив ее заниматься разбором вещей. Процесс был долгий и утомительный, и после него Кингстон больше всего хотелось завалиться в кровать, или хотя бы на диван в гостиной, но вместо этого она взяла ключи от машины и направилась в магазин за продуктами и разными бытовыми средствами.

Отредактировано Erica Kingston (31.05.2012 20:21:28)

Идиот! Придурок! – ругала Эрика, на чем свет стоит водителя впереди стоящей хонды. Вместо того, чтобы нормально и заранее перестроиться в нужный ему ряд он раскорячился теперь перед ней не давая нормально проехать. Естественно, кто ж его пропустит из крайнего правого ряда в левый? Только такой же придурок, как и он сам. На счастье или несчастье носительницы, это с какой стороны посмотреть, других таких в пробке не наблюдалось.
Хотя если честно сказать, сложись ее собственная жизнь немного иначе, Кингстон сама бы стала тем самым придурком, который пропускает другого, только потому что последний чуть ранее сглупил. Но жизнь не была малиной в последние три недели, поэтому и Эрика все чаще была на взводе. Она не понимала, что происходит с Виштвудом. Нет, в какой-то степени все было замечательно, они жили вместе, причем жили уже третью неделю подряд, что само по себе было удивительно. Девушка предполагала причину такого счастья, но уточнять не спешила, рассматривая также вероятность того, что получила психологическую травму после убийства молоденькой девушки-хранителя.
В общем, жили они с Кевином почти мирно, и до ужаса тихо. Хотя как жили? Скорее делили одну квартиру на двоих, словно были всего лишь соседями. Кевин спал в гостиной, даже после нескольких ее явных намеков и одного откровенного предложения перейти в спальню. В конце концов, девушка сдалась и больше не заговаривала об этом. Гордость, знаете ли, дремать не стала.
Каждый вечер Кингстон, стиснув зубы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего (которое порой все же прорывалось на свободу), застилала хранителю диван и уходила на огромную кровать, безуспешно пытаясь там заснуть в течение нескольких следующих часов. Кошмары периодически мучили носительницу, как и одиночество, которому ее подвергал Кевин. Почему? Зачем? Вопросы так и оставались вопросами. Каким-то десятым чувством, а может просто все из-за той же гордости, напрямую она хранителя не спрашивала. Зато в прямом смысле испытывала его на прочность короткими ночным сорочками, двусмысленными вопросами и ответами, в зависимости от случая, внезапными поцелуями и объятиями все в тех же тонюсеньких и коротких шелковых вещицах, призванных лишать мужчин разума, воли и принципов. Действовало ли это на Кевина? Да ни фига! По крайней мере того эффекта, что добивалась девушка она так и не дождалась.
В последнюю неделю она прекратила так открыто провоцировать мужчину, потому что все чаще стала сталкиваться с мыслью о том, что если Кевин не прикасается к ней, то значит, прикасается к кому-то другому. Эта мысль приносила столько боли, сколько не приносила отстраненность Виштвуда в эти дни. Правда стоит отметить, совсем не заинтересованным в ней хранитель не был. Он никогда не отталкивал ее, если она проявляла инициативу, ну не считая перехода к явным ласкам, отвечал на поцелуи, порой обнимал в ответ, но это казалось настолько холодным в сравнении с тем, как это было раньше, что слезы наворачивались на глаза. Кевину их девушка естественно не показывала и собиралась продолжать в том же духе, испытывать и его и себя на прочность, пока у нее будут силы.
Однако сдерживаться с каждым днем становилось все труднее. Носительнице давно хотелось закатить скандал, но прежде она решила пойти другим путем. Зачем говорить, когда можно показать наглядно?
Позвонив одной из подруг, она намеренно назначила встречу на вечер, чтобы, когда Виштвуд придет на ужин, ее дома не оказалось. Сильно задерживаться девушка не собиралась, максимум прийти минут через двадцать после хранителя, но из-за пробки и одного придурка, который, наконец, убрался с пути, теперь она опаздывала примерно на час.
В ожидании зеленого сигнала светофора Эрика сидела, как на иголках. Сердце клокотало все сильнее от предчувствия возможной разборки. С одной стороны ей это все не нравилось, потому что девушка знала каково это бесконечно ждать, не зная ни времени возвращения, ни причины отсутствия. Но с другой стороны сладкое чувство мести, пусть и минимальной, грело изнутри огнем. За последнее меня и после смерти окатят огоньком, только снаружи, - зло пошутила Кингстон паркуясь у дома. Смысла ставить машину в подземный гараж не было, потому что проводить вечер и часть ночи дома она не собиралась.
Еще некоторое время занял подъем на десятый этаж по лестнице. Лифт не был сломан, но заставить себя зайти в него девушка никак не могла. Дебильные коробки имели свойство застревать, а для нее и тех секунд, что лифт поднимался на ее этаж, хватало, чтобы выползать от туда с бледно-зеленой раскраской на лице.
Открыв дверь квартиры, носительница с удовольствием отметила, что Кевин все-таки дома. Сняв излишки одежды и, соорудив на лице выражение «ничего не знаю, все как обычно» она подошла к хранителю.
- Привет, - чмокнув Виштвуда в щеку, она спросила. – Ты уже поужинал?
Девушка намеренно проигнорировала его хмурый взгляд еще не до конца уверенная, что он из-за нее. Однако не радоваться преждевременно, никак не получалось. Жутко хотелось победно улыбнуться, но Эрика стойко держалась, выглядя искренне заинтересованной в ответе на свой вопрос.

Судя по количеству окурков в пепельнице, хранитель просидел на одном месте достаточно долго - это плюс. Однако то, что он никак не реагировал на нее, а точнее не стал расспрашивать, где ее черти носили, или какого фига она так вырядилась, было явным минусом. Ну а окончательную точку, которая также ознаменовала и ее полное поражение, стало "прощание" Виштвуда:
- До утра не жди, - после чего последовал звук захлопываемой двери.
За секунду весь относительный позитив, что Эрика находила в данной ситуации, испарился. Она впервые поняла привычку, а может даже потребность, мужчин в ударах кулаком об стену или дверь. По идее это должно было снимать, ну или немного избавлять от чувства бессилия, что владело тобой в тот или иной момент. Собственно и носительнице никто не мешал опробовать этот прием.
Забыв, что Кевин еще неподалеку, а значит грифон в любом случае в полной боевой готовности, девушка с приличной силой ударила кулаком в стену и тут же захныкала от боли, ругая весь мужской род за их странные мотивы и еще более странные привычки. Кожа на костяшках содралась, открывая тоненьким кровавым полоскам путь на свободу. Боль пульсировала вверх по руке, но самым ужасным была вполне себе заметная вмятина в стене. Хозяева квартиры вряд ли обрадуются такому дополнению... Надо будет картину какую-нибудь перевесить что ли, - все еще морщась, подумала девушка.
Идти куда бы то ни было, совершенно перехотелось. Хотя если говорить на чистоту, Кингстон надеялась совсем на другой исход своей выходки. Должны же у Кевина когда-нибудь закончиться терпение или выдержка, в конце концов! Ей бы было достаточно хотя бы слова в ее адрес, и она смогла развить ситуацию в свою сторону. Хотя тут не было однозначно его или ее стороны, здесь были поиски общей… поверхности.
Превращать их совместную жизнь в фарс, когда один пытается задеть другого, только ради желания насладиться реакцией или страданием, она не хотела. Девушка вообще не понимала, к чему они съехались тогда? Чтобы у него была еда и чистая одежда постоянно? Тогда пусть наймет домработницу, я тут при чем? Носительница однозначно знала, что теперь ей трудно будет без Виштвуда, но постоянно биться о неприступную стену его имени она просто не сможет. Поэтому Эрика решила, что следующим пунктом ее наступления станет откровенное приставание с ее стороны, вне зависимости от действий хранителя. Тот хоть и отстранял ее, когда она переходила грань, но не был грубым, а она в ответ более не упорствовала. Вот может и зря. Но в этот раз все будет по-другому, и если он снова уйдет в сторону, начну задавать вопросы. Если и там будет облом, то вообще уйду. Потому что без знания причин происходящего все выглядело, как искусно продуманная экзекуция, а девушка хотела нормальных, насколько это было возможно в отношении их с Кевином, отношений.
Итак, план был, оставалось его хорошенько продумать, чем Кингстон и хотела заняться, когда ей позвонила подруга, с которой она договорилась встретиться вечером и которой собиралась сейчас сказать, что планы изменились. Однако та наотрез отказалась слушать возможные причины, по которым носительница планировала остаться дома и тем более не воспринимала слово "нет".
- Что я зря столько запоминала, что и как? Нет уж. Будь готова через два часа. Я приеду на такси, так что твоя машина не понадобится.
Подробно расспросить о мероприятии не вышло, потому что подруга только и знала, что говорить загадками, постоянно переключаясь на восхваление достоинств нового ухажера. В итоге Эрике надоело, и она распрощалась с подругой, мотивировав это тем, что ей еще много чего нужно сделать.
Через полчаса девушка стояла перед шкафом, размышляя об одежде. Сложно определиться, когда ты не знаешь, чего ждать. Учитывая, что дело шло к ночи, одевать что-то откровенное она не решалась, поэтому выбор пал на белую юбку в пол. Подходящей закрытой кофты для нее не нашлось, поэтому пришлось снова поломать голову. В итоге к юбке нашелся черный топ, а к нему укороченная кожаная куртка. Туфли на высокой шпильке и клатч, в который при желании вполне могла вместиться папка с документами формата А4. Черно-белая гамма выглядела вроде бы стильно, и в тоже время не так броско, но вот настроение отражение в зеркале не вернуло. Поэтому на протяжении всего пути Кингстон только и знала, что бухтела. Подруге это совершенно не мешало и даже кажется веселило, от чего носительница хмурилась еще больше. Ну почему у меня не все как у людей? Почему я сейчас непонятно где, а не дома в объятьях любимого человека? Кому и когда я успела так сильно насолить, что теперь страдаю?
Естественно в таком настроении все девушке казалось странным, непонятным и подозрительным. Пустующее с виду здание, полное отсутствие веселящихся и гуляющих людей, да и вообще отсутствие хотя бы намека на то, что где-то поблизости обитают люди. Даже машин было, раз-два и обчелся. Видимо поймать здесь такси будет проблематично, - недовольно поняла носительница, что означало – придется оставаться до конца, потому что развозить их домой будет именно новый ухажер… Или его агент, - передразнила про себя подругу Кингстон, по дороге сюда наконец узнав, что едут они на нелегальные бои, а новый парень один из участников, очевидно решивший таким образом окончательно очаровать девушку. А что? Победит – молодец, значит сильный, значит защитник, любовь девушки просто обеспечена, если вдруг нет, то жалость сделает свое дело даже быстрее, чем радость от победы возлюбленного.
Дальше было только хуже, какие-то конспирации (хотя оно и понятно, нелегальные же), какие-то листы, с призывом делать ставки, что были одновременно и билетами уже там внизу, и пустые коридоры, и, конечно же, сам зал, находившийся где-то внизу, что исключало наличие окон. Черт, опять коробка, - подавляя дрожь, подумала Эрика, все сильнее и сильнее желая уйти домой.
На ринге пока никого не было, зато народу в зале было немерено, от чего стоял определенный гул, эхом отражавшийся от стен. Экраны по всему периметру очевидно должны были показать то, что увидеть из-за оцепления вокруг площадки для боя будет невозможно, выбиваемые зубы, например, отекшие от ударов глаза и сломанные носы. Будучи в принципе мирным человеком, особой прелести во всем этом Кингстон не наблюдала, хотя было дело смотрела один чемпионат по боксу, где в первый раз и увидела Виштвуда, естественно тогда даже не представляя, что когда-нибудь их сведет судьба.
- Дорогая, - начала она, зная, что придется постараться, чтобы вытащить подругу отсюда, - давай пойдем, посидим где-нибудь в кафе, а твой парень придет потом, и покажет нам свой пояс победителя. - Лесть, если она не навязчива, очень хороший помощник. – Ну правда, что нам тут де… Вот черт! – Стараясь избегать взгляда подруги и одновременно сканируя помещение на возможные проблемы (две одинокие девушки и куча свободных мужчин – это ли вам не повод для проблем?), девушка наткнулась на имена участников и наверняка теперь выглядела так, словно увидела привидение. А как иначе? Ведь судя по информации, во втором бою должен был участвовать Виштвуд собственной персоной.

Отредактировано Erica Kingston (06.06.2012 20:59:21)

Этого не может быть! Мне померещилось! – все повторяла про себя Эрика, боясь снова взглянуть на экраны. Дыхание застряло где-то в горле, а щебечущая на ухо подруга, вкупе с гулом, что постоянно набирал обороты, раздражали все сильнее. Закрыв глаза, носительница пару раз глубоко вдохнула. Я просто перенервничала. Увидела похожее имя и автоматически подумала о Кевине. Ну а о ком еще-то, если выбросить его из головы не получалось даже тогда, когда я по идее должна была бояться даже встречи с ним на одной улице. Итак, сейчас я открою глаза и прочитаю по слогам. Там конечно же окажется другое имя.
Кингстон открыла глаза и сфокусировала сначала взгляд на подруге. Та выглядела крайне удивленной и даже вроде бы что-то спрашивала. Просто кивнув головой, потому что очевидно было, вопрос относился к самочувствию носительницы, Эрика снова посмотрела на экран и, найдя нужную строчку, как и собиралась, прочла по слогам: Ке-вин-Вишт-вуд. Твою ж мать! Это все же он! Вероятность того, что это просто был тезка, отметалась сразу. Двоих таких не может быть на свете. Даже в плане имени.
Первым осознанным желанием девушки было смотаться отсюда, как можно скорее. Не понятно, каким чувством и очень даже понятно, каким местом она знала, хранитель вряд ли бы одобрил ее поход в подобное заведение. Ну по крайней мере в одиночку. Заикаться о подруге и ее ухажере, которого вполне вероятно могут и вынести с ринга, тоже не катило. Наверняка сказал бы, что это как с ножом на ядерную войну, - сморщила носик девушка.
Однако за вполне понятным желанием скрыться последовало новое и более сильное во все времена, а именно любопытство. Эрика уже видела, как Кевин дерется, но при этом она всегда была участницей потасовки, потому и не могла увидеть всего, а только определенные моменты. Сейчас же ей выпала роль стороннего наблюдателя, которой до этого у нее не было. Поправочка. Заинтересованного стороннего наблюдателя. Ведь несколько лет назад ей приходилось следить за его боями, но исключительно по необходимости. Сейчас же внутри все горело, голова немного кружилась, будто она подглядывала за кем-то, оставаясь незамеченной.
В итоге после недолгих размышлений Кингстон решила остаться. В конце концов, когда ей еще удастся посмотреть на хранителя со стороны, в моменты, когда тот не знает о ее присутствии? Вот именно, хрен его знает, когда. Кроме всего прочего, внезапную встречу тоже можно было использовать в своих интересах. Усталость и хорошее расположение духа, чем не помощники в деле «взятия Бастилии».
Начался первый бой. Эрика смотрела на ринг и ничего не видела, подруга как-то странно притихла, а периодически раздававшиеся выкрики, более громкие, чем общий установившийся в помещении звуковой фон, нисколько не мешали. Она не осознавала, что с каждой секундой напряжение в ней самой только нарастало. Нет, она не боялась за Виштвуда… но беспокоилась. Ведь даже на официальных боях происходило порой такое, что волосы вставали дыбом, а тут нелегальные.
- Он победил, он победил! – ворвался в ухо визг, а шею сдавили чьи-то руки.
Ну как чьи-то, вполне знакомые и вообще нисколько не тяжелые, просто крайне неожиданные сейчас, когда Кингстон в красках рисовала себе разные варианты развития следующего боя. Тряхнув головой, она еще раз переспросила подругу, в чем дело и та, не скрывая радости и просто брызжущего из нее удовольствия, указала на одного из спускавшихся с ринга мужчин.
- Это он, - с придыханием поведала она, - Ты видела, с какой легкостью он сломал нос противнику? - Носительница не видела и была рада этому, но все же кивнула в знак согласия, чтобы не слушать все оставшееся время причитания на тему «ну как ты могла…?».
Тем временем объявили следующий бой и девушка, сама того не понимая, задержала дыхание. Она не знала, чем вызвана такая бурная реакция с ее стороны. Она не сдавала жизненно важный экзамен, не выходила замуж и даже не ожидала результата теста на беременность, но волновалась так, будто все вышеперечисленное происходило одновременно.
Сначала объявили соперника хранителя, толпа приветственно загудела. Но этот гул оказался каким-то писком в сравнении с тем, с каким встречали Кевина, потому что в последнем случае даже воздух вокруг завибрировал. Девушке на миг показалось, что она оглохнет, если все разом не замолкнут. Ей было видно – Виштвуд доволен, но учитывая то, что ей в последнее время довольным его видеть почти не приходилось, это вызывало у Эрики смешанные чувства.
Носительница разглядывала только хранителя и до гонга и после, поэтому спроси у нее кто, каким был его соперник, она наверняка максимум смогла бы ответить, что тот был слабаком. По-хорошему, девушка должна была хотя бы подсознательно хотеть, чтобы Кевину надрали задницу за его поведение в последние три недели, вот только одна беда - этого чувства не было и в помине. Даже наоборот, это к его сопернику Кингстон испытывала ненависть, будто он нападал на кого-то совершенно беззащитного, а не на того, кого ни разу так и не смог нормально ударить. В моменты, когда Виштвуд посылал поцелуи направо и налево, Эрика скрежетала зубами, усилием воли сдерживая, рвущееся наружу рычание.
Третий раунд закончился неожиданно быстро. Носительница даже нахмурилась. Чего он тогда тянул все это время, - имея в виду, конечно же, Кевина, подумала она, - если мог уложить его еще в первом?
- Он красавчик, - прервала ее мысли подруга, заметив очевидную заинтересованность со стороны Эрики.
- Поосторожнее, потому что этот мой.
Уточнять, что она не просто положила глаз на одного из участников, а более того, знакома с ним, да еще и влюблена по самую макушку, девушка не стала. Не время и не место для вопросов и ответов. Да и мало, что она могла ответить. Как-то странно все было между ними в последнее время, отчего уверенность в дальнейшем совместном будущем постепенно таяла.
Заметив, куда направляются участники после окончания боя, Кингстон схватила подругу за руку и потащила в ту сторону, надеясь проскользнуть в раздевалки. Виштвуд за это ее по голове тоже не погладит, но почему-то это не пугало, даже наоборот, казалось выходом из замкнутого круга, по которому она бродила последние три недели. Однако уйти далеко не удалось, потому что дорогу им преградил амбального вида мужчина, который выразительно посмотрел в их сторону, предупреждая, что если они сделают еще хотя бы шаг в его сторону он выпроводит их за дверь.
- Нам туда нельзя, - зашептала на ухо подруга, утягивая Эрику в противоположную сторону. – Несмотря на нелегальность тут все еще строже, чем в обычных боях.
Выхода не было. Девушка понимала, что прорываться в раздевалку было беспонтовым занятием. Ее остановят еще в маячившем дверном проеме, и выкинут на улицу, где ей придется ждать окончания боев одной, еще не понятно сколько времени. Шумно выдохнув, носительница решила отложить «сюрприз» до окончания боев. Он же никуда не денется, у него еще один бой.

Отредактировано Erica Kingston (07.06.2012 14:38:40)

Второй бой носительница смотрела не в таком напряжении, как первый, теперь ее кругозор расширился, чтобы смотреть не только на хранителя, а на бой в целом. Для Эрики ничего неожиданного не случилось, Кевин естественно победил, также как и парень подруги, чуть ранее. Казалось на этом все должно было закончится, но тут вдруг на ринге возник чувак с микрофоном и начал что-то говорить о том, что зрители могут решить быть еще одному бою или нет. Ха, он бы еще спросил, кому бесплатно налить и вручить сотню баксов. Кто ж откажется от зрелищ, раз уж хлеба не дают?
Судя по выражению лица Виштвуда бой и правда был не запланированным. Какие были договоренности, и были ли они вообще, девушка могла только догадываться. Или спросить у подруги. Но та огромными глазами смотрела на ринг, очевидно боясь за ухажера. Утешить ее было не чем, потому что в победе хранителя Кингстон не сомневалась.
Бой прошел хоть и быстро, но очень ярко. По крайне мере так казалось самой девушке. Толпа с ней явно была согласна, в отличие от подруги, та была уже вся в слезах и рвалась сквозь ликующую толпу к рингу, с той стороны, куда теперь выносили проигравшего. Поспеть за ней Эрика конечно могла, но не стала. Они сейчас наверняка направятся в больницу, а ей надо перехватить Кевина. Тот как назло уже скрылся, и теперь носительнице не оставалось ничего другого, кроме как найти его машину и ждать около нее.
Спустя двадцать минут почти сидя на капоте его новой машины и положив клатч рядом, Кингстон размышляла, где хранителя черти носят. Его не было уже слишком долго и у девушки даже стало закрадываться сомнение, а не ушел ли тот совсем без машины. Поступал ли так хранитель постоянно, она не знала, но после их поездки к его знакомому доктору три недели назад, когда ей понадобилась капельница, свою машину он оставил там. Если и сейчас происходило тоже самое, то это было крайне неприятным сюрпризом, потому что подруга вместе с ухажером наверняка давно уехали, а других транспортных средств здесь, кажется и в помине не было.
Желание сделать сюрприз и тем самым возможно пробить, наконец, оборону хранителя, что ограждала ее от него, вот-вот могло выйти боком. Хуже и быть не может, - удрученно подумала Эрика в миллионный раз глянув на часы. И зря. Потому что прежде чем думать сетовать на судьбу или обстоятельства, стоит подумать, а действительно ли не может быть хуже.
Буквально через пару минут носительница узнала, что может. Очень даже может. Ведь как обычно самое страшное, как и самое хорошее происходит неожиданно, так что человек оказывается бессилен что-либо изменить. И если во втором случае и менять ничего не надо, то в первом хочется если не переписать, то вычеркнуть из своей памяти любое даже малейшее воспоминание о нем. Но об этом позже.
Сейчас девушка просто смотрела в ночное небо и фантазировала о том, как появится Виштвуд. Он конечно выскажет ей пару ласковых, за то, что она здесь, но вместо ответа получит поздравление с победой и страстный поцелуй, от которого конечно же растает и ответит с такой страстью, что земля уйдет у нее из под ног.
- Не меня ли ждешь, цыпочка? – когда картинки перед глазами стали совсем неприличными, откуда-то сбоку раздался мужской голос, от которого по спине почему-то пробежал холодок. Голос не принадлежал хранителю, и не мог принадлежать кому-то из знакомых. Не в этом районе уж точно. В ответ хотелось съязвить, что если тачка не его, то он может идти лесом, но носительница всегда была дипломатичной и в принципе умной, чтобы не лезть на рожон в незнакомом месте, не имея ни сил, ни возможности сбежать. Да и к чему это?
- Нет, спасибо, - даже не опуская головы, ответила Кингстон, про себя призывая хранителя поторопиться, будто он мог ее услышать.
- Ты не знаешь отчего отказываешься, - голос стал ближе, а мурашки, пробегающие теперь по всему телу, крупнее.
Девушка, как могла старалась не поддаваться панике, ведь особой причины еще не было. Ну да мужчина настойчив, хамлив и самоуверен, но это же не означает, что он зайдет дальше недвусмысленных предложений. Что поделать, если к своему возрасту, он так и не научился общаться с женщинами, а также понимать, когда стоит настаивать на своем, а когда нет.
- Нет, спасибо, - все в том же положении и с той же незаинтересованной, и даже можно сказать отстраненной интонацией повторила девушка, очень надеясь, что теперь-то от нее отстанут. Но не тут-то было.
Была ли какая-то причина у мужчины или то было психическое отклонение, но он напал на Эрику. Повалив ее прямо на капот машин, он, под аккомпанемент сигнализации, одной рукой сжал руку на ее горле, а второй начал откровенно лапать. За мгновение ситуация из неприятной превратилась в страшную. Недавняя паника, что активно предупреждала об опасности, теперь предстала во всей красе. Сомневаться в намерениях мужчины не стоило, они отражались в его глазах безумным огнем, холодящим душу носительницы.
Кингстон безусловно перепугалась не на шутку, но в ее жизни уже так много всего случилось, что одного этого не хватило, чтобы повергнуть ее в истерику, поэтому изловчившись девушка ударила нападавшего коленкой. Куда она попала, выяснять носительница не стала, со всей силы зарядив мужчине кулаком сбоку, попав ни то в висок, ни то в ухо. Выбравшись из-под навалившейся на нее туши, девушка уже хотела было бежать, но мужчина успел ухватиться за куртку, очухавшись гораздо раньше, чем ожидала Эрика.
Тряхнув ее обратно к себе, он прорычал:
- Ты пожалеешь об этом, сучка.
Никаких размышлений в голове носительницы не было. Ну может только сожаление, что она не может использовать силу грифона и еще один призыв к хранителю, чтобы тот уже прекратил делать, чтобы он там не делал и вернулся к машине. Пока ее не убили. Или чего похуже.
Снова дернувшись вперед носительница выскользнула из куртки, оставив ее в руках неугомонного идиота и бросилась бежать, только чтобы увеличить расстояние и найти что-нибудь для защиты. Просто убежать Кингстон не смогла бы при всем желании, потому что шпильки в этом деле только мешали, а разуваться было некогда.
Однако удача явно была не на ее стороне, ничего для защиты не обнаруживалось и что еще хуже, в темноте Кингстон не заметила какого-то хлама валяющегося под ногами, споткнулась и упала, ко всему прочему, зацепившись низом юбки за какую-то хрень. К тому моменту, когда она снова была на своих двоих, с силой дернув за юбку так, что наверняка оставила половину подола на земле, насильник, а в этом уже не было сомнений, оказался у нее за спиной и с силой толкнул ее лицом к ближайшей стене.
- О, а ты мне нравишься все больше. Столько сопротивления, в такой пигалице.
И мужчина не лукавил, в сравнении с ним Эрика была совсем маленькой, и едва доставала ему до плеча, а это учитывая кабуки. Да и само его телосложение совсем не отличалось худощавостью. Такой, если вдруг бы упал на нее, непременно раздавил бы. Хотя примерно этим он сейчас и занимался прижимая девушку к стене своим телом и потераясь об нее. Его нездоровое возбуждение было заметно еще там, у машины, но сейчас Кингстон никак не могла его избежать. Она была в ловушке и от этой мысли в груди заболело. Девушка поняла – ей не выбраться. Он сделает с ней все, что захочет и никто не увидит, не услышит и не придет на помощь. Место было крайне удобным для насильников, хоть и рядом с дорогой, где стояла машина хранителя, но такая пустынная, что вероятность появления хоть кого-то была минимальна. Ну а время и подавно было удобным – глубокая ночь, когда еще можно творить свои черные дела?
Однако сдаваться, даже несмотря на постепенно отключающийся разум, который все сильнее затапливала паника и ужас, носительница не собиралась. Она набрала в легкие воздуха. Получилось катастрофически мало, потому что девушка в прямом смысле была размазана по стене. Она уже собиралась крикнуть, но оказывается, ее маневр предвидели, потому что мужчина внезапно отстранился, и теперь ей в поясницу упиралось что-то острое. Нож, - поняла она, когда внезапная боль пронзила спину, от того, что нападавший провернул острие прижатого к ней лезвия по часовой стрелке.
Развернув Эрику к себе лицом, он снова приблизился к ней вплотную, теперь уже поглаживая лезвием ножа ее лицо, удовлетворенно замечая, что жертва постепенно сдается, в ее глазах страх и ужас, а по щекам текут слезы.
- Если хоть пикнешь, я разукрашу тебя так, что ты будешь умолять о смерти.
Он снова сделал шаг назад, чтобы видеть ее всю, и провел ладонями сверху вниз, по груди и вниз к животу.
- Пожалуйста, не надо, - не сдержалась Кингстон, вздрогнув и вжимаясь в стену, только бы избежать его рук. – Не трогайте меня. Я никому не скажу. Не надо. – Всхлипы становились все чаще, а тело мелко дрожало. Душа леденела от страха, а голова отказывалась работать. Животный ужас охватил ее. Она не знала, что делать, не знала, как быть. Не представляла, как все это может закончиться без насилия.
- Даааа, - довольно и протяжно ответил мужчина, - умоляй меня.
Дороги обратно не было, это понимал и насильник и жертва, вот только первый явно наслаждался этим, а вторая никак не могла свыкнуться. Когда нож распорол майку вдоль, рыдания стали более явными, а Эрика начала инстинктивно отбиваться. Удар наотмашь справа, и привкус собственной крови во рту, вот и весь результат. Мужчина разбил ей губу, даже не ударив по-настоящему, а голова, тем не менее, кружилась будто ее только что оглоушили молотом.
Пока носительница была дезориентирована и пыталась прийти в себя, насильник вовсю шарил по открытому телу руками и губами, чуть ли не причмокивая от удовольствия. Нож он куда-то спрятал, оставив руки свободными. И обе уже приподнимали ее юбку, с явными намерением добраться до того, ради чего он собственно это затеял.
Кингстон придя в себя снова начала отчаянно сопротивляться отталкивая от себя огромное тело все больше и больше становясь похожей на безумную. Сознанием полностью завладела паника и ощущение неизбежности самого худшего, тело отбивалось скорее рефлекторно, подчиняясь последнему осмысленному приказу мозга «не сдаваться». Любое прикосновение рассматривалось, как нападение и должно было быть обязательно пресечено. В какой момент сил стало больше, только Эрика этого так и не поняла, потому что хотела, чтобы все прекратилось. Думала только об этом.
И так случилось. Вдруг не стало больше пачкающих ее тело и душу рук, запаха пота и шумного дыхания. Носительница сползла вниз по стене, закрываясь руками от всего мира. Рыдания душили ее, а тело непрерывно дрожало. И только «нет, не трогайте меня» продолжало срываться с губ истеричной мольбой.

Отредактировано Erica Kingston (07.06.2012 17:36:12)

Эта была холодная и выжженная пустыня. Никого кроме нее. Только завывающий вокруг ветер, закручивающий мелкие торнадо из песка, затем бросающий весь танцующий ворох тебе в лицо. Боль, нестерпимая и ужасная, где-то в груди. Никого на сотни, миллионы световых лет вокруг. Она одна в этом мире, в этом времени. Везде.
Одиночество. Так теперь будет всегда?
Бесконечно холодно и тошно. С рук льется какая-то вязкая и темная жидкость. Она воняет. Хочется ее стереть, смахнуть. Содрать и даже сжечь прямо на себе при необходимости, потому что терпеть ее еще хуже.
Эрику трясло. Она в любую секунду ожидала продолжения нападения, так и не поняв, что силы оттолкнуть насильника у нее появились из-за проявившегося грифона, а следственно и хранитель был где-то рядом. Даже если не Виштвуд, то волне вероятна была помощь. Однако девушка настолько сильно была перепугана происходящим, что всеми силами старалась убежать. И так как не получалось убежать физически, в ход пошли эмоциональные прятки. А как иначе, когда сталкиваешься с такой ярко выраженной грубостью и насилием? Несмотря на свою вторую сущность, Кингстон в первую очередь была обычным человеком, девушкой, которая не может всегда оставаться здравомыслящей и разумной в стрессовых ситуациях.
Закрывшись руками и вжимаясь в стену, будто та могла сжалиться и спрятать ее от ужасной участи, носительница ожидала чего угодно: пинка ногой в бок, удара по затылку, каким-нибудь тупым предметом, чтобы она не смогла сопротивляться, когда ее понесут в другое, облюбованное для игрищ, место, где также смогут и обездвижить, чтобы не рыпалась и того, что ее просто поднимут за шкирку, чтобы надавать оплеух. Но к бездействию со стороны насильника она готова не была. Что ему стало не интересно? – удивилась Эрика. Нет, она конечно не хотела продолжения и без того от страха наверняка потеряла пару десятков лет жизни, просто это казалось странным.
Оказалось, не казалось. Подняв голову, Кингстон уставилась взглядом в чью-то спину, из-за которой виднелось полное ужаса и предсмертной агонии лицо нападавшего. Девушка нервно сглотнула и поежилась. Зубы застучали друг об друга, будто ее мучил нескончаемый холод. На самом деле это был страх, возросший до запредельных высот. Неужели теперь ее не только изнасилуют, но еще и расчленят вдобавок?
Что-то упало к ногам новоприбывшего. Приглядевшись Эрика, зажала рот руками, подавляя рвотный рефлекс и проклиная собственное зрение. Не было сомнений, это нечто совсем недавно было внутренностями человека. Далеко не лучшего представителя рода людского, но, тем не менее, живого существа. До недавнего времени. Кингстон отнюдь не жалела насильника, при всем своем пацифизме она понимала – она была не первой жертвой и не стала бы последней, не вмешайся этот некто. Зато боялась за себя. Ведь когда «спина» избавится от насильника, следующей на очереди будет она. Разве нет? Что за идиотский район! – нервно ругнулась она про себя. И носительница почти не ошибалась в том, что касалось ее персоны.
После того, как к ногам в каком-то смысле спасителя (хотя тут, наверное, лучше сказать того, кто отсрочил неизбежное), упало тело горе-насильника, с неестественно выгнутой головой, а первый на ней еще и попрыгал, явно наступила ее очередь. Вот только к тому, что у мужчины окажется лицо Кевина носительница не была готова. В одно мгновение она и обрадовалась и испугалась.
Хоть она прекрасно знала, что Виштвуд быстро и без затей разбирается с любой проблемой в каком бы обличии она не пришла, но все же к такому представлению не была готова. Что-то дикое было во всем этом, что-то выходящее за грань простой защиты обиженного. Это вызывало страх на подсознательном уровне. И как бы сильно Эрика не была уверена в том, что хранитель ее не тронет, сейчас она если не боялась, то опасалась его реакции. И причиной тому было не только то, что произошло минутой ранее, а то, что послужило тому причиной. Кевин без сомнения видел то, что с ней делал теперь валяющийся бесформенной кучей нападавший и мог расценить это с чертовой кучи позиций. И Кингстон не была уверена, что выводы будут в ее пользу. Хранитель уже на протяжении трех недель сторонился ее, пусть и старался, чтобы это выглядело ненавязчиво. А теперь, после того, как она вновь попала в передрягу, и вполне вероятно, что не без отголосков в ближайшем будущем, он мог решить, что ему на фиг не нужны все эти проблемы. Он мог решить это вообще уже давно и просто не говорил. Но почему?
Голова шла кругом. Одно противоречило другому, а эмоции мешали разобраться в том скоплении вопросов, что атаковали ее теперь. Во-первых, было интересно, насколько серьезно пострадала ее психика после нападения. Будет ли она теперь бояться прикосновения мужчин? Опасаться оставаться с незнакомцами в одном помещении? Ходить по темным улицам в одиночку? Ответов не находилось. Точнее не совсем так. Броситься в объятья к Кевину Эрике все же хотелось, но она боялась, что тот оттолкнет ее, чего в нынешнем состоянии ей просто не пережить. Означало ли это, что с ней все в порядке было не понятно, потому что на Виштвуда она всегда реагировала не так, как на других.
А вот, во-вторых, и это было более важным, Кингстон интересовало не собирался ли хранитель снова оставить ее, как это было уже не раз, после парочки неоднозначных инцидентов. Хотя если говорить на чистоту, то второй раз если и намечался, то не случился, а в первом случае инициатором вообще была она. То есть по идее волноваться было не о чем, вот только эти долбанные три недели с тем же долбанным воздержанием сносили сумятицу. Она потому и осталась его ждать, хотела расставить все точки над «и» и уже перестать изматывать себя разного рода размышлениями.
- Надо ехать. Вставай, - тем временем скомандовал Виштвуд.
Да, носительница хотела уехать отсюда и как можно скорее. Вообще сюда никогда не возвращаться. Но прежде чем она сядет в машину, она просто обязана узнать, насколько ее предположения верны.
Эрика с трудом приняла вертикальное положение, все также не отлипая от стены, судорожно сдвигая края разрезанной майки одной рукой. Не доверяя собственным ногам, которые вполне могли ее подвести и подогнуться в самый неожиданный момент, второй рукой она сняла туфли. Однозначно вид у нее был ужасный. Грязная, растрепанная, с потекшей тушью и самое ужасное, со страхом в глазах.
- Ты же не… - оказалось, что озвучивать терзающие ее мысли вслух еще сложнее, чем жить с ними. Кингстон вздохнула и опустила глаза и в буквальном смысле сжалась, будто кто-то собирался ее вот-вот ударить. На кончике языка так и вертелась мольба о том, чтобы он ее не оставлял, но она никак не решалась произнести это вслух, и без того пострадавшая гордость не желала, чтобы ее растоптали окончательно. К глазам снова подкатывали слезы, потому что девушка боялась, что озвучив свою просьбу, ее же и получит.
- Если твое отношение ко мне изменилось, - «а оно изменилось уже давно», хотелось вставить носительнице, но она промолчала, решив, что при отрицательном ответе на эту часть, всегда можно будет уточнить причину его холодности потом, - лучше отвези меня в мою квартиру, – продолжила она, намеренно выделив слово «мою». – Я не смогу быть там, где меня не хотят видеть.

Отредактировано Erica Kingston (08.06.2012 22:59:04)

Ожидание ответа казалось бесконечным. Но самое страшное было не в этом, а в полном отсутствии эмоций на лице хранителя. Без некоторых, что могли бы иметь место, она вполне могла прожить, но вот без озабоченности ее состоянием, без хотя бы намека на облегчение из-за того, что с ней все в порядке вряд ли. Ей необходимо было утешение, объятья, знание того, что он не оставит ее по этой или какой-то другой причине.
Носительница умерла в агонии несколько раз, прежде чем Виштвуд ответил. И умерла еще с десяток после, пытаясь осмыслить его однозначные ответы. Что «да» и что «нет»? – недоумевала Эрика, глядя, как Кевин шагает обратно к машине. Судя по ее вопросам, согласие относилось к изменению отношения к ней, а отрицание к тому, что она не хочет быть там, где ей не рады. И если первое Кингстон и сама заметила, вот только не понимала причины, то со вторым, даже с учетом ответа, было не ясно. Как, черт возьми, расценивать это «нет»? Нет, я не такая и буду терпеть до скончания веков, если понадобится? Или нет, в смысле «да» и как бы мне не было тяжело я уйду? В голове было пусто. Продолжать размышлять было бессмысленно. Она сказала свое слово, остальное было за Виштвудом, а значит стоять и мерзнуть в этой подворотне не имеет смысла.
Наконец отлипнув от стены, девушка осторожно, будто не доверяя собственным ногам, побрела в сторону машины, стараясь не смотреть в сторону трупа. Удовлетворения от того, что насильнику досталось по заслугам, в Эрике не было, как собственно и жалости. Скорее было желание вообще вычеркнуть из памяти все, что произошло за последние минуты. Крикнуть куда-то в небе «стоп» и отмотать обратно, принудительно заставив всех участвующих двигаться и делать совершенно иные вещи. Мечты-мечты.
Оказавшись около машины, Эрика осмотрелась. Кевин сидел на водительском сидении и, кажется мыл руки. Ну если судить по звуку льющейся воды. Около переднего колеса со стороны пассажира валялась ее куртка, а под ней клатч, который она, очевидно, спихнула туда во время борьбы. Подняв и то и другое она открыла переднюю дверь и кинула все на пол. Очевидно, что и клатч и куртка были грязными, пачкать ими сидения не хотелось, собственно как и собой. Поэтому носительница просто закончила то, что было начато случайно. А проще говоря, оторвала подол юбки, сделав ту короче раза в два. Теперь она была где-то на ладонь выше колен и наверняка могла бы сойти за нормальную, такой длины и купленную, если бы не рваный и не ровный край. Зато не такая грязная, - успокоила себя носительница, оторванным концом вытерев стопы. Сложив использованную ткань испачканной стороной внутрь, она также пихнула ее к куртке и клатчу, почему-то считая, что оставлять хоть что-то относящееся к ее персоне на месте преступления (а по-другому его и не расценят) нельзя.
Дорога прошла, как в тумане. Виштвуд молчал и даже не смотрел в ее сторону, она делала тоже самое. Ну почти. Кингстон молчала, но не смотреть на Кевина, хотя бы незаметно для него, не могла, особенно когда поняла, что едут они в их общую квартиру. Почему не могла? Да кто знает, в какой части мозга и когда ее переклинило так, что хранитель воспринимался теперь как якорь, позволяющий не уплыть бушующий океан горестных мыслей и размышлений. Да и к чему размышлять над тем, что явно приносит пользу? Не к чему, вот именно.
Когда машина остановилась, Кингстон не двинулась с места. Вдруг перед глазами вплыл день после последнего происшествия, когда ей было плохо, а хранителя рядом не было. Неужели сейчас будет тоже самое? От мысли, что теперь кошмары будут сниться не только про убийства, но и про нападения, все внутри похолодело от страха. Надо как-то его убедить… попросить? Заставить? Последнее вызвало нервный смех, внешне выразившийся в подобие улыбки.
Однако у Кевина были какие-то свои планы, потому что то, что последовало дальше, не поддавалось никакой логике. Даже больше, оно выбивало из колеи настолько, что все разумное в ней не просто отключалось, а перегорало с яркой вспышкой, оставляя на попечение чувств, опасного «надсмотрщика», который так и норовил кинуться вместе в «охраняемым» в омут.
И если желание стереть кровь, о которой девушка даже не подозревала, она могла объяснить, то последовавшее за этим движение, что вызвало на миг неприятные ощущения, и поцелуй, нет. Эрика на секунду зависла, впитывая в себя ощущения от влажного и горячего прикосновения, дрожа чуть ли не всем телом, от понимания, что это именно то, чего она так безуспешно добивалась от Виштвуда на протяжении трех недель. Эйфория смешалась с наслаждением, и это чувство опьяняло так, как будто она умудрилась за секунду выпить несколько литров вина на голодный желудок, и то всем своим объемом разом ударило ей в голову. Хотя отчасти так и было. Вынужденная «диета», на которую она не подписывалась и потому от необходимости ее соблюдать раздражалась еще больше, длилась почти месяц. Носительница просто не могла устоять. Да даже если могла, не хотела.
Девушка потянулась к хранителю всем телом, если не сказать больше, отвечая на поцелуй, обвивая его шею руками. Перетянуть ее на переднее сидение, а точнее к себе на колени, у Кевина не составило труда. Он даже умудрился отодвинуть сидение дальше от руля, чтобы у них у обоих было больше пространства.
Кингстон с упоением впивалась в губы хранителя, прижимаясь и двигаясь так, что распаляла их обоих, как будто и без того воздух вокруг них уже не готов был заискриться. Девушка чувствовала руки и губы Виштвуда на себе и знала, что это не только правильно, но и нужно. Она должна заменить неприятные воспоминания другими, более впечатляющими и носящими другой оттенок. И кто как не Кевин мог ей помочь?
Однако перезагрузившийся разум почему-то зациклился на первых воспоминаниях, мигая в голове красной лампочкой, свидетельствующей об опасности. Эрика отгораживалась от этого мерцания, как только могла, но какая-то мысль активно пробивалась сквозь туман. И она пугала тем, что имела огромное значение.
- Подожди… - носительница саму себя с трудом заставила оторваться от губ Кевина.
Ей надо было хотя бы несколько секунд без его прикосновений, чтобы сформировать в понятное предложение то, что она хотела сказать… то есть спросить. Вот только судя по действиям хранителя ему этого не надо было.
- Постой… - дыхание было учащенным, а голова кружилась. Кингстон пыталась отодвинуться, уперевшись рукой в грудь Виштвуда… голую? Какого..? Когда я успела стянуть с него майку? Любое движение в противоположную сторону давалось с трудом, и не только благодаря противостоянию Кевина.
- Что со мной не так? – Черт! Не с того конца. Он же не поймет о чем я! – В смысле три недели ты даже не прикасался ко мне, - говорить в таком возбужденном состоянии казалось противоестественным, - а теперь, после того, как меня чуть не изнасиловали, ты воспылал страстью? Так всегда будет? Я должна стать жертвой какого-нибудь маньяка, чтобы ты меня, наконец, захотел? – в голосе явно слышалась обида и возмущение одновременно. А еще страх. Потому что при положительном ответе все рухнет, не успев начаться.

Отредактировано Erica Kingston (14.06.2012 17:03:35)

Эрика не была уверена в том, хватит ли ей сил, да и желания, если быть честной, настоять на необходимом ей ответе, если Виштвуд вдруг решит обойтись без слов. Было сложно игнорировать его прикосновения к своей груди и то сводящее с ума желание, что будто яд сжигало ее изнутри. Кто-то бы сказал, что она больна, симптомы на лицо: высокая температура, частое дыхание, бешеное биение сердца и заметная дрожь. Хотя, что скрывать, да, она была больна. Неизлечимо. Но хотя бы не смертельно.
- Не будь дурой, я тебя всегда хочу, - наконец ответил Кевин.
Несмотря на горячую волну, прокатившуюся по телу, вроде бы от обычных слов, носительница хотела возразить, точнее уточнить, зачем тогда были эти последние недели пыток, но стало совсем не до этого, потому что последовало продолжение:
- А теперь бога ради, сделай то, что мы оба хотим, иначе я свихнусь, и ни одна психушка мне не поможет.
Кингстон задохнулась, но не от того, что это не было прямым ответом, потому что это в принципе ответом не было и по логике должно было вызывать только раздражение и недоумение (хотя какая к черту логика, когда дело касается Виштвуда?), а от того насколько сильно они нуждались друг в друге. О том, что подобная мысль рождена исключительно ее собственным желанием и любовью выдавать желаемое за действительное, девушка не думала. Сложно знаете ли думать, когда тебя пожирают любимые губы. За секунду мир из огромного и необъятного сузился до обычной машины, больше не существовало никого кроме них, только его губы, возносящие ее все выше, только его руки отставляющие следы на теле и он, такой близкий, такой доступный и родной, что в груди начинало болеть от переизбытка эмоций. А может она просто задыхалась, потому что забывала нормально дышать, кто знает.
Эрику еще немного потряхивало, когда они выходили из машины. Точнее она скорее вываливалась, потому что ноги, тем более вновь втиснутые в туфли, отказывались так скоро вступать в работу, после настоящего взрыва, что перекроил ее тело заново. Завернувшись в куртку хранителя, которую тот протянул ей прежде, чем они вышли из авто, носительница дождалась, пока Кевин забрал свою сумку. Свои вещи она решила оставить до завтра в машине, о чем и предупредила Виштвуда, когда он, поддерживая, повел ее куда-то.
Конечный пункт оказался малоприятным. Открывшиеся двери железной коробки тут же охладили весь жар, что до сих пор гулял по телу Кингстон. Она замотала головой и стала упираться, но очевидно совсем слабо, потому что через секунду двери закрылись и лифт тронулся. Чертовски медленно, потому что даже черепаха сейчас казалась девушке спринтером, с легкостью бьющим мировые рекорды. Зажмурившись и стараясь дышать глубоко, но незаметно для Виштвуда, Эрика вдруг поняла, как можно отвлечься. Этот способ уже не раз помогал, так почему бы не узнать, действует ли он и на ее клаустрофобию.
Обняв хранителя за талию, она носом провела по его шее, шумно вдыхая аромат его кожи, чувствуя, как боль в стиснутых воображаемым недостатком воздуха легких отступает. За носом последовали губы, и паника набатом стучащая в голове, затихла. Когда носительница, наконец, добралась до губ Кевина, прозвучал звуковой сигнал, говорящий о том, что нужный этаж достигнут. Впервые в жизни Кингстон пожалела о таком скором прибытии ненавистного средства «передвижения». Правда, это чувство почти также быстро исчезло, как только они с Виштвудом переступили порог их квартиры.
Засыпая Эрика была по-настоящему счастлива, даже несмотря на то, что с ней чуть не произошло. Честно говоря, она так ни разу и не вспомнила об этом, потому что всем своим существом была занята кое кем другим. И основную часть этого опьяняющего чувства счастья, бегущего по венам вкупе с умиротворением и полной расслабленностью, составляла совсем не то, что это нелепое воздержание, наконец, закончилось, а то, что она засыпала в объятьях любимого человека, уверенная – кошмары сегодня ей точно не грозят.

Отредактировано Erica Kingston (19.06.2012 09:52:57)